Гнев Бога

Он боялся, что Германик или прокуратор Палестины могли отнять у него сан первосвященника за те беспорядки, которые творились в Галилее и Иудее. И в эти секунды, сидя за столом, Анна мысленно слал проклятья новоявленным мессиям, которые, как грибы после дождя, появлялись то тут, то там. И с каждым десятилетием они появлялись всё чаще и чаще, ничуть не страшась того, что их всех ожидал постыдный римский крест.

Германик осмотрел насупленные лица иудеев, в которых была отражена их душа – упрямая и мятежная – и уже голосом строгим и властным добавил:

– Ваши мессии оскорбляют Величие Рима. Будьте осторожны. Всё. Прощайте.

Германик говорил с иудеями милостиво, по-римски, но оскорбительно, по мнению иудеев. Гордые своим Богом, иудеи легко приходили в ярость и бешенство от чужой над ними власти.

Едва иудеи оказались на улице, как толстяк Зосима пронзительно завопил:

– Он хочет нашими руками перебить сынов Израиля!

Первосвященник Анна зажал толстяку ладонью рот.

– Тише! Он нас предупредил и только.

– Да – да,– язвительно сказал Зосима, – Цезарь напомнил, что мы его рабы.

– А может быть, ты хочешь свободы, какая была при кровавом Ироде Великом?

– Упаси меня Боже.

– Или ты хочешь вернуть те времена, когда Иудея и Израиль убивали друг друга?

– Нет и нет.

– Ну, а если мы не можем жить мирно в нашей маленькой стране, не поедая друг друга, то пускай нами правит сильный Рим! – воскликнул гневно первосвященник.

Вокруг них на улице стали собираться люди, слушая громкий разговор уважаемых учителей города. Зосима и Матафей отступили от Анны. Они долго молчали, потрясённые его словами, не в силах что-либо сказать.

Первосвященник, видя, что народ не одобрительно смотрел на него, крикнул:

– Неужели вы хотите, чтобы из-за двух негодяев, возомнивших себя царями иудейскими, пострадали наши сыны?

Зосима плюнул в сторону первосвященника и пошёл прочь, бормоча:

– Предатель. Ох, какой же ты предатель.

Анна бросился за ним, взял его за руку.

– Ну, постой же, учитель. Разве ты не можешь понять, что лучше пускай пострадают двое мошенников, чем весь народ.

Зосима, обливаясь слезами, рвал на себе одежду. Он не мог и не хотел понять, как можно даже в чём-либо малом уступить жестокому Риму.

Когда Анна собрал синедрион и объяснил, что Рим недоволен поведением новых мессий и не лучше ли им – иудеям – самим укоротить Иуду и Февду, чтобы не довести до озлобления римскую власть и не быть перебитыми – Зосима и Матафей, стуча посохами, призвали членов синедриона к совести. Однако синедрион состояли из саддукеев. Они в ярости уставились на двух голодранцев….ам-гаарец!.. и несколько секунд молча поедали их взглядами. Пока римская власть царствовала над Палестиной, они могли не волноваться за свои земли и деньги, видя в оккупационных войсках гарант их беспечной жизни. А мессианское движение пугало саддукеев.

Наконец саддукеи с рёвом вскочили с мест и, хватая свои лавки, бросились на Зосиму и Матафея, но те не дрогнули. Они встали друг к другу спиной и подняли палки, радуясь в душе от предстоящей схватки, потому что, будучи выходцами из «ам-гаарец» всегда ненавидели аристократов.

И грянул яростный бой, какой мог быть только среди иудеев. В воздухе замелькали лавки, палки, кулаки. Зал наполнился воплями и проклятиями. Зосима и Матафей с честью держали круговую оборону и кряканьем били и били подступавших к ним врагов. А когда их палки рассыпались в прах, то оба мужа, засучив рукава туник по-народному, пошли в последний бой.

И, наверное, Зосима и Матафей были бы неминуемо перебиты саддукеями, которые превосходили их числом, но народных вождей спасло появление стражников.

Глава двадцать пятая

К югу от Иерусалима – через несколько переходов – отряд Германика вступил в раскалённую полосу песков, которая прерывалась плоскогорьями и редкими оазисами зелёных пастбищ и колодцев. Горячий ветер обжигал кожу, перехватывал дыхание и больно колол лёгкие. Эта длинная, безводная пустыня тысячи лет служила защитой для Египта от нашествия соседних племён и вторжения культуры других народов. Но за последние столетия с тех пор, как эту страну успели покорить эфиопы, ливийцы, Вавилон и Александр Македонский – египтяне растворились в среде захватчиков. Редко можно было увидеть на улицах городов и сёл египтян с бронзовым цветом кожи. А язык давно исчез, заменённый международным языком «койне», на котором говорили во всех странах «Внутреннего моря». Египетские города были похожи на греческие. Всюду греческие дома, театры, цирки, бои гладиаторов.