Гнев королей

Снова скрипнула лестница. Достав меч, Майкл положил его поперек груди.

Требилькок постоянно удивлял друзей полным бесстрашием. Чувство страха было ему чуждо, и он лишь смутно понимал, что ощущают при этом другие, поскольку единственное, чего он боялся, – это предстать перед публикой. Когда его просили выступить перед слушателями, он лишался дара речи, что, по сути, и стало причиной его известной скрытности. Он избегал неприятных моментов, держа свои секреты при себе и стараясь никому не попадаться на глаза.

Он попросту не желал что-либо кому-то объяснять.

Скрипнула дверь. Майкл лежал, не шевелясь. Кто-то возился с внешним засовом. Требилькок улыбнулся. Вряд ли у незваного гостя что-либо выйдет – дверь можно было открыть только изнутри.

Возня прекратилась. Дверь затрещала под чудовищным натиском.

– Что за дьявольщина? – удивленно пробормотал Майкл.

Затрещали доски, от дверного косяка начали отваливаться куски глинобитной кладки. Казалось, дверь вот-вот поддастся. Встав, Майкл открыл ставни и взглянул в темноту снаружи.

Что-то встревожило животных в стойлах вдоль южной стены, их успокаивали караванщики с фонарями и факелами. Не считая этого, все было мирно как на кладбище.

Охваченный мрачным подозрением, он подошел к двери. Натиск прекратился. Принюхавшись, он уловил едва заметный звериный запах, и его бледные губы тронула легкая улыбка.

Предположения оказались верны. Лорд Норт действительно существовал, и настоящее его имя – Магден Норат. Эскалонский перебежчик действительно пережил Пальмизано.

Требилькок уже встречался с этим запахом как под Пальмизано, так и во время десятка других сражений – вонь саван-далаге, ночного чудовища, созданного Магденом Норатом в лабораториях Эхелеба. Этих тварей невозможно было уничтожить, и они отличались невероятной яростью и силой.

Он попятился от двери, лихорадочно размышляя. Нужно было сообщить королю новость, которая проливала свет на половину тайн, досаждавших Кавелину. Мегелин попал под действие заклятия эскалонца. И лишь Норат мог создать тех людей, что покушались на Лиакопулоса.

«Но зачем?» – подумал он. На этот вопрос у него не было ответа. Генерала и чародея не связывало ничего, способного стать поводом для убийства. Ничего не связывало с Лиакопулосом и Мегелина.

Предположения у него имелись, но он не осмелился их озвучить. Вряд ли друзьям захотелось бы услышать о его подозрениях. А подозреваемые могли попытаться его убить, сочтя, что он слишком много знает.

Так или иначе, короля следовало предупредить о затаившейся в Аль-Ремише тьме.

Караван собирался пробыть в священном городе еще неделю. Сумел бы Майкл выжить все это время, преследуемый саван-далаге? Учитывая, что кое-кого настолько раздражало само его существование, что он готов был его уничтожить? Сомнительно. Нужно действовать иначе.

Он снова выглянул в окно. Караванщики успокоили лошадей и стояли, почесывая в затылке и ругаясь.

Что-то ударилось о дверь, и дубовые доски разлетелись в щепки. Увидев протискивающийся в дверь темный силуэт, Майкл взмахнул мечом, держа его обеими руками, и почувствовал, как тот глубоко погрузился в плоть. Метнувшись назад, он перекатился через подоконник.

Еще в падении он услышал, как все строение содрогнулось от вопля, который мог бы издать кот величиной с тигра. Извернувшись, Требилькок приземлился на ноги и руку, слегка вывихнув лодыжку, а затем заковылял к ошеломленным караванщикам.

– Факелы! – выдохнул он. – Поднимите факелы! Эти твари ненавидят свет!

Он услышал, как что-то тяжелое ударилось оземь за его спиной, но не стал оглядываться. Не оглянулся он и тогда, когда раздирающие землю когти заскрежетали совсем рядом. Схватив масляный фонарь, Майкл развернулся и швырнул его в вырвавшийся из тьмы темный силуэт.

Саван-далаге увернулся, и фонарь пролетел мимо морды, попав в плечо. Майкл схватил факел.

Караванщики кинулись врассыпную, кроме тех, кого страх приковал к месту.

Требилькок бросился вперед и ткнул факелом в разворачивающегося к нему зверя. Масло вспыхнуло, и черный гладкий бок твари охватило пламя. Зверь взвыл. В стойлах начался хаос, лошади били копытами, пытаясь вырваться.

Забыв о своей цели, охваченный на треть пламенем саван-далаге одним мощным прыжком вскочил на крышу конюшни и скрылся за стеной.

Майкл сидел на земле, тяжело дыша и пытаясь нащупать меч. Губы его тронула легкая улыбка.

– Что ж, парень, первое покушение ты, похоже, пережил, – усмехнулся он.

Его окружили караванщики.

– Что это было, дьявол его побери? – спросил один.

Майкл взглянул в выпученные глаза и побледневшие от ужаса лица.

– Где вы были во время войн?

– Саван-далаге, – прошептал другой. – Здесь.

Майкл поднял руку, и кто-то помог ему встать.

– Нужно успокоить лошадей. Тварь ушла и вряд ли сегодня вернется.

«На этот счет можно не волноваться», – подумал он. В следующий раз Норат станет действовать иначе. Логичнее всего было бы арестовать Майкла.