Гнев королей

– Пожалуй. Хотя по-настоящему мне надо бы немного поспать.

– Иди наверх. Я пришлю туда ужин.

– Что не так с кухней?

– Там полно гвардейцев. Вряд ли ты в настроении с ними встречаться.

– Верно. Что ж, посмотрим, хватит ли мне сил, чтобы добраться до третьего этажа.

– Носильщики не нужны?

– Обойдемся без шуточек.

Рагнарсон пользовался комнатой, раньше принадлежавшей его брату Хаакену. Кристен хотела предоставить ему спальню, которую он прежде делил с Эланой, но у него не было желания даже заглядывать в дверь, хотя комната успела измениться с тех пор, как погибла его жена.

Комната Хаакена была единственной, где не обитали призраки. Браги редко в ней бывал, и сам Хаакен пользовался ею лишь временами. Будучи командиром Воргребергского полка, он поселился при городских казармах.

Помещение было небольшое, примерно семь на десять футов, с койкой у окна, стулом и маленьким столом, который Хаакен использовал в качестве письменного. В ней также хранилось несколько реликвий прошлого, в том числе медальон, который дала им мать перед бегством из Тролледингии. Браги его открыл. Внутри лежал локон материнских волос. Где теперь Хельга? Скорее всего, давно умерла. Он почувствовал себя виноватым. Следовало побывать на родине и обо всем узнать.

Закрыв медальон, он упал на койку и погрузился в воспоминания о прошедших годах. В полусне в памяти всплыли трудные времена после войн Эль-Мюрида. Они с Насмешником и Гаруном продали бы тогда душу за одну сотую долю того, что он имел сейчас. Собственно, это, можно сказать, и случилось, причем даже за меньшее. Если бы кто-то из богов сказал ему тогда, что он станет королем, он бы лишь грустно расхохотался.

Забавно. Сейчас он вовсе не чувствовал себя счастливее, чем тогда.

В дверь осторожно постучали.

– Неси сюда, – пробормотал он. Скрипнули петли, дверь открылась и закрылась. – Поставь на стол.

Послышались шаги.

Он, Насмешник и Гарун. Бесстрашная троица, готовая на любую глупость. Неразлучные друзья, доверие между которыми простиралось не дальше, чем карлик может швырнуть слона. Случалось всякое, но им не приходилось заботиться ни о чьих жизнях, кроме собственных. И сама их жизнь во многом была игрой.

«Похоже, именно по тем временам я всерьез скучаю, – подумал он. – Когда на тебя ничто не давит, и ты свободен от любой ответственности».

Удаляющихся шагов он так и не услышал…

По-кошачьи проворно вскочив, он присел с кинжалом в руке, готовый к прыжку…

Шерили попятилась к двери, прижав ладонь ко рту.

– Ха! – рявкнул он. – Так и разрыв сердца схлопотать можно, женщина. – Он метнул нож, и тот застрял в дверном косяке. – Что ты здесь делаешь?

– Принесла ужин. Крис сказала, что ты голоден.

Она вся дрожала, бледная как мел.

– Извини. Не хотел тебя пугать. Сядь. Что там у тебя?

– Курица, – еле слышно проговорила Шерили.

– Так я и знал. Курица. Вряд ли во всем этом захудалом королевстве найдется хоть одна свинья или корова. Овцы, похоже, все передохли за зиму. За этот месяц я сожрал столько курицы, что хватило бы на четыре курятника.

– Могу принести что-нибудь еще. – Она на мгновение взглянула ему в глаза.

– Не стоит. Хватит и того, что ты один раз поднялась по этой лестнице. Мы тебя всю неделю не видели.

Она уставилась на собственные руки, сплетая и расплетая пальцы.

– Я не смогла сразу прийти. У меня были дела.

– Но теперь-то ты здесь?

Она снова посмотрела ему в глаза, нервно улыбнулась и прикусила губу, затем кивнула. Он смотрел на нее в ответ, чувствуя, как у него все внутри сжимается от напряжения. Имелась лишь одна тема, говорить на которую было безопасно.

– Есть хочешь? Могу поделиться, если еды хватит.

Заводить разговор о погоде было бы совсем глупо.

– Ну… ладно. – Она сняла салфетку, накрывавшую уставленный блюдами и напитками поднос. – Это все Крис собрала. Я не видела.

– Хорошего же она мнения насчет моего аппетита.

– Может, она не рассчитывала, что я вернусь? – слегка дерзко предположила Шерили.

– Может быть.

Взяв куриную ножку, он взглянул на девушку. Та делала вид, будто ее крайне интересует еда.

– Мне уйти? – снова еле слышно спросила она.

– Останешься? – в то же мгновение хрипло проговорил он.

– Курица остынет.

– Да. Остынет. – Он положил ножку на поднос. – Тебе это так важно?

– Нет. Иногда я люблю похолоднее.

Браги медленно протянул руку. Столь же осторожно Шерили встала со стула, снова закусив губу, но уже не избегая его взгляда. Когда их руки соприкоснулись, она залилась румянцем.

Он знал, что это будет настоящий фейерверк, столь же дикий и яростный, как было с Фианой, готовый полностью его поглотить. И чем бы это ни закончилось, ему было все равно.

Стук в дверь не прекращался. Слышался настойчивый голос:

– Отец! Проснись!

Застонав, он поднял голову. Сквозь занавеси сочился свет. Неужели они столько проспали? Он отдернул штору.

Восток вновь охватило пламя. Небо над горами М’Ханд заливало жуткое лимонного цвета сияние, пронизанное кровавыми отблесками.

Мягко высвободившись из объятий, он подошел к двери:

– Кто там?

– Кристен.

Он слегка приоткрыл дверь.

– Видел небо? – спросила она.

– Только что. Опять началось.