Гнев Неба

Не Ши Чен и Красный Чжан, дрожа от ярости, встали друг напротив друга. Генерал до боли сжал пальцы на рукояти сабли.

– Что, Чжан? Ты хочешь стать главным? Ты и твои ряженые клоуны возомнили, что умеете воевать? А заговоры и ладанки спасут твоих фанатиков от пуль и снарядов? Или вы храбры только тогда, когда нужно бить своих? – заорал генерал.

Красный Чжан отшатнулся и схватился за меч.

– А! Разбойник! – взревел Не Ши Чен. – Ты хочешь убить меня?

Он выхватил из ножен саблю и, сделав красивый замах, начисто срубил голову главаря ихэтуаней.

– Уберите эту падаль! И дайте мне умыться! – бросил он адъютантам, стряхивая с клинка кровь. – Теперь ты действительно красный, – презрительно бросил генерал окровавленному трупу.

Прискакал офицер.

– Всё готово к атаке!

– Пусть артиллерия начинает обстрел позиций противника! После третьего залпа поднимайте людей! Ихэтуанцев – вперёд! Откажутся идти – расстреливать на месте! Адъютант, помогите мне переодеться в парадный мундир. Сегодня я сам поведу солдат.

После третьего артиллерийского залпа поднялась пехота и погнала впереди себя толпу ихэтуаней.

Солдаты коалиции открыли огонь. Ни священные ладанки, ни заговоры на красных повязках не спасали фанатиков от свинца. Они пытались повернуть назад, но были встречены огнём с китайской стороны. Фанатизм сменился страхом, и «гордые революционеры» стали в ужасе разбегаться.

– Коня генералу! – выкрикнул адъютант.

Не Ши Чен надел на голову белую генеральскую шапку и кинул тренированное тело в седло. Он понимал, что убийство вождя ихэтуаней ему не простят, и решил закончить карьеру не расплавленным куском золота в глотке, а как положено боевому генералу – на поле битвы.

На груди генеральского мундира, кроме пожалованных императором наград, теснился десяток иностранных орденов. При каждом шаге жеребца они играли и переливались на солнце. Когда до русских позиций осталось три сотни метров, генерал выхватил саблю и толкнул пятками жеребца.

– Хур-р-р-а!

Командир артиллерийского расчёта подпоручик Домбровский смотрел в бинокль. Атака китайцев была похожа на атаку сумасшедших. Толпа живописно разодетых ихэтуаней бежала прямо на его орудийный расчёт и палила из винтовок в «белый свет». Наступающих встретил дружный огонь русских батарей. Шрапнель бризантных снарядов, рвущихся над головами атакующих, выкашивала их без счёта. Оставшиеся в живых падали на жёсткие стебли вытоптанного гаоляна и, стирая в кровь голые руки и колени, расползались по полю.

За первой волной пошла вторая. Эта резко отличалась от первой. Китайцы растянулись в цепь, и теперь шрапнель наносила им существенно меньший вред. Впереди на ослепительно белом коне ехал крепкий старик в парадном мундире и белой генеральской шапке.

– У них что сегодня, день самоубийц? – озадаченно пробормотал командир русской батареи. – Заливайко!

– Я, – отозвался наводчик орудия.

– Генерала на коне видишь?

– Обижаете, ваш бродь, давно приметил.

– Кинь-ка в него гранатой.

– Есть кинуть гранатой! – отозвался наводчик. – Бризантный снаряд! – крикнул он подносчику.

– Есть бризантный! – прозвучал ответ.

Звонко клацнул орудийный затвор.

– Орудие к выстрелу готово! – доложил артиллерист.

– Огонь! – скомандовал подпоручик, открывая рот.

В воздухе раздался пронзительный свист летящего со стороны русских позиций снаряда.

– Мой! – отстранённо подумал Не Ши Чен.

Артиллерийский разрывной снаряд, прозванный солдатами гранатой, упал прямо под ноги всадника, разрывая на части тела генерала и его лошади.

– Попал, ваш бродь.

– Вижу! Молодец! Жалую рубль на водку!

– Рад стараться!

Глава 58

Пустое поместье встретило Ваня сквозняками, гоняющими неубранную листву, и распахнутыми дверями. По разбросанным вещам, битой посуде и раскрытым ящикам комодов было видно, что хозяева покидали дом в спешке.

Старик медленно бродил по комнатам, не узнавая место, где родился и вырос. Окружающая обстановка была чужой и непривычной. Вычурно дорогая мебель, золочёные интерьеры смотрелись в родительском доме неуместными и чужеродными. Вань попытался представить себя живущим среди этой роскоши, но не смог.

– Неплохой домик, – оценил наследство Ваня Андрей.

– Согласен, – откинулся в мягком кресле Хэда. – Мебель, люстры и вся эта позолота на стенах мне не принадлежат. – Археолог покачал головой. – Представляете, господин Хэда, я столько лет мечтал приехать сюда. И вот приехал. Но вот здесь, – он положил руку на сердце, – ничего не ёкает. Как будто это не дом моих родителей, а чьё-то совершенно чужое жильё. Так вы говорите, что готовы купить у меня поместье? – обратился он к Ван Хэда.

– Да, оно вполне отвечает требованиям нашей страховой компании, – ответил мастер. – Посмотрите, может, захотите что-то взять на память?

– На память – да. Знаете, у отца была коллекция ваз. Интересно, она сохранилась?

– Коллекция? – заинтересовался Хэда.

– Да, мой прадед, дед, а потом и отец собирали старые вазы. Откуда только их ни привозили. Помню, были такие старые, что отец приглашал реставраторов.

– И где они?

– Раньше стояли в главном зале, но сейчас их там нет. Может, куда-то перенесли?