Гнев терпеливого человека

Слезы давно ушли и забылись, а злая радость осталась и очень теперь помогала, даже сама по себе, даже когда никого из старых союзников не было рядом, за плечом. Даже когда перемазавшийся в чужой крови лейтенант ложился рядом с носилками и готовил к бою свой потертый автомат, защищая своих раненых. Но вот только сейчас до него дошло, что ни киргизы, ни казахи, с которыми он тоже уже пересекся, ни словом не обмолвились о том, что СССР собирается заново. И в пропаганде, которая до кадровых частей доводилась нормально, об этом тоже не было ни слова. О святой защите родной земли было, о мести за жизни замученных соотечественников тоже, о каре врагам за совершенные чудовищные злодеяния – полно. И о том, что никакой международный суд такую кару за них не совершит – только они сами, только силой своего оружия. И даже о «боевом братстве» тоже было. Но ни красных флагов с серпом, молотом и звездой вместо опозоренного триколора. Ни рассказов о том, что ведется хоть какая-то работа по объединению в «дружную семью братских народов» и с тремя пришедшими в разум среднеазиатскими республиками, а в какой-то перспективе – и с Арменией с Беларусью. Ни фига. Флаг до сих пор поднимали бело-сине-красный, и только комментировали, что вот и у Петра Великого тоже были сокрушительные поражения, и Наполеон в 1812 году до Москвы дошел, и на рубеже двух прошлых веков весьма мы так себе воевали, – и ничего, флаг не стали менять. Его Петр утвердил, он «исторически сложившийся»…

Сам Николай совершенно не симпатизировал коммунистическим идеям про «все поделить», «кухарки будут управлять государством» и «все завтра должны выйти на демонстрацию и нести портреты членов Политбюро». Он застал поздний СССР и прекрасно понимал, что дела в нем шли довольно плохо. И вполне закономерно плохо. Но очевидно же, что именно коммунистическая идея сплотила страну в 20-е годы XX века и начала тянуть вверх в 30-е, когда весь мир лихорадочно готовился к перекраиванию государственных границ. Что бы было с Россией, удержись она как монархия? Больная, со смешной неразвитой промышленностью, с малограмотным населением? Сожрали бы, с чавканьем и хрустом… И еще ему было очевидно, что и полвека спустя, уже в 90-е, происходящее в позднем СССР все равно было лучше, чем все наступившее потом. Обеспеченный выдохшимся от старости коммунизмом брежневский и черненковский маразм, и поездки провинциалов в столицу за колбасой – все это было плохо. Но это было меньшим злом, чем сопровождавшегося миллионными жертвами 15 лет чудовищного бардака после того, и чем то, что началось затем. Когда бардака потихонечку стало поменьше, денег и рождающихся детей побольше, а колбасы совсем много, но люди четко расслоились на небольшую группу полностью неприкасаемых патрициев, узкий слой приближенных к ним холуев, защищенных сверху, – и на всех остальных. Нас. Которых патриций или сын патриция мог ограбить, убить, искалечить, довести до самоубийства, и за это ему почти гарантированно не полагалось никакого наказания. Такого не было даже в СССР. И Николаю очень не нравилось, что никто, ни один пишущий сейчас в теплом тылу воззвания дармоед даже не собирается ему объяснять – а что будет потом? А что наступит, когда мы выгоним с родной земли озверевших от возможности реализовать свое право сильного «миротворцев»? Нет, понятно, что останавливаться на границе смысла нет. Тогда нашим внукам, у кого они будут, снова придется противостоять четко сформированной концепции «Россия на всех напала в 2013 году, чтобы захватить мир. За это и за все прочее ее нужно наказать». И будут внуки какими-нибудь бластерами отбиваться или многоствольными лучеметами. Ругая покойных дедушек…

Что Европа еще вздрогнет, Николай предчувствовал всеми печенками и селезенками. В следующем году, наверное, – в этом на своем бы юге и на Дальнем закончить… Но потом-то что? И вот об этом он не имел понятия, об этом никто не писал и не говорил, и это злому доктору очень не нравилось. Он предпочел бы узнать что-то конкретное о планах людей, сидящих в Норильске и готовящих законы и правила, по которым пережившим эту войну людям придется жить дальше. Ну ладно, СССР – пусть даже СССР без коммунизма, собирать назад не будут. Хотя сейчас вроде бы самое время. Но дальше что? Устроим мы оккупацию Грузии, Прибалтики, Украины, Польши? Самую настоящую, про которую они не имели никакого понятия, когда рассказывали своим детям в школах о страшных темных временах под кровавой пятой коммунистического монстра? Чтобы с концлагерями, виселицами на площадях, голодом, вывозом всех обнаруженных ценностей в метрополию? То есть тем самым, что реально вкладывали в понятие «оккупация» и Наполеон, и Гитлер. О, и Обама тоже, чуть не забыли самый свежий пример…