Гневное небо Тавриды

Сам он учился на каждом полете. Какая бы ни сложилась воздушная обстановка после сброса, всегда находил возможность записать все данные, результат. На земле вносил в таблицу, которую вел аккуратнейшим образом: угол прицеливания, сноса, путевая скорость, скорость и направление ветра… Думал, высчитывал поправки, запоминал. Потому и бомбы ему подчинялись лучше, чем многим другим штурманам.

До дому оставалось не более получаса. Группа шла, строго соблюдая строй.

— Что примолк, штурман?

— Черт его знает, морозит что-то, — не сразу откликается Николай.

Вспоминаю, что в сорок втором он болел тропической лихорадкой.

— Ничего, скоро будем в столовой! Сто пятьдесят с перцем, и снимет все как рукой!

— Да? Ну тогда уж для верности двести.

На стоянке нас встретили Буркин и Шевченко.

— Только что получили данные от самолета-разведчика, — сообщил, собрав экипажи, командир полка. — Ваш транспорт затонул! От лица службы объявляю всем благодарность!

Вместо уставного ответа над полем раздалось дружное «ура».

Тогда мы еще не знали, что это был транспорт «Тейя». Вместе с ним пошло ко дну три с половиной тысячи гитлеровских солдат и офицеров.

Тут же была поставлена задача нашему экипажу — с наступлением темноты вылететь на "свободную охоту" с торпедой в район Констанцы. Штурманом вместо заболевшего Николая был назначен лейтенант Касаткин.

Несмотря на приближающийся вечер, аэродром продолжал напряженно работать. На стоянку зарулили два торпедоносца, их водили на удар Александр Жестков и Иван Дурновцев.

Штурман Локтюхин был недоволен полетом. Возбужденно доказывал своему командиру:

— Нужно было пройти весь маршрут!

— Говорю же тебе, истребители… — оборонялся Жестков.

— Ну и шут с ними!

— Ишь ты, храбрец! Что бы мы сделали парой против хоть пары же «мессеров»…

Оказалось, что из-за недостаточного запаса горючего у истребителей прикрытия им пришлось сократить маршрут. На пройденном отрезке транспорта не обнаружили, ведущий пары Жестков принял решение идти к Севастополю. Там тоже ждала неудача. У причала 35-й батареи под погрузкой стояли небольшой транспорт, четыре быстроходные десантные баржи и пять сторожевых катеров. Но с берега и с кораблей их встретили таким адским огнем, что попытка прорваться сулила верную и бесполезную гибель. Штурманы Иван Локтюхин и Михаил Беспалов сбросили торпеды с шестисот метров. Опытные летчики с трудом вышли из-под огня. Взрывов торпед не наблюдали…

Семнадцать часов, на старт выруливают А-20. Их поведет в бой капитан Николай Иванович Тарасов. Штурманом у него лейтенант Валентин Григорьевич Рог. Организованно и быстро семерка взмывает в воздух, собравшись, ложится на курс.

О результате узнаем спустя два с половиной часа.

Конвой они обнаружили в ходу. Восемь быстроходных десантных барж, пять сторожевых катеров.

Тарасов подал штурмовикам команду «Атака», Фиряев передал ведомому:

— Атакуем головную с двух бортов, я захожу с правого. Бомбы бросать с пикирования.

Психологический расчет: сконцентрировав удар на одном корабле, вызвать панику на остальных — мол, настанет и их очередь.

Сто двадцать небольших бомб накрыли всю палубу, тесно заполненную гитлеровцами.

Второй заход — вдоль всего конвоя. Метким пулеметным огнем с бреющего полета ранили штурмовики живую силу. С головной баржи уцелевшие гитлеровцы в панике бросались в воду…

Очередь за топмачтовиками.

Грозна, впечатляюща их атака! Четверка бомбардировщиков, снизившись до двадцати метров, фронтом устремилась на вторую баржу. Со всех кораблей потянулись к ним огненные пунктиры, на воде впереди взмыли всплески разрывов. Боевой курс, выбора нет…

Бомбы, сброшенные с двухсот пятидесяти метров, дважды чиркнув по воде, ударили в цель. Самолеты, обогнав их, вихрем пронеслись над конвоем…

Противозенитный маневр, выход из-под огня. Результат? Блестящий! Две бомбы, пробив борт баржи, разорвались в трюме. Судно затонуло…

День клонился к закату. К вылету на задание по данным воздушной разведки готовились экипажи комэсков Чупрова и Дарьина и командира звена Киценко. Ведущий — капитан Чупров. По всему чувствовалось: его штурман Федор Аглотков недоволен двумя предыдущими вылетами. Молча закончив прокладку курса, он с подчеркнутой аккуратностью складывал гармошкой, казалось, бесконечную полосу карты.

— Не на полюс готовишься, Федор Николаевич? — попробовал развеселить его Чупров.

— Как знать, как знать, — угрюмовато отпарировал штурман. — Красиво, говорят, летишь, да где сядешь…

Сколько раз они вместе глядели в глаза смерти, сколько огневых завес, атак вражеских истребителей встретили не дрогнув, помня лишь об одном: задание должно быть выполнено. Остальное… Как повезет.

Взлетели и в самом деле красиво. Три аса, три ветерана — на новых машинах, недавно полученных с завода. Мощные моторы стремительно пронесли отблескивающие на солнце самолеты по зеленому ковру аэродрома, тройка почти одновременно оторвалась от земли, с ходу построилась, легла на заданный курс…

У выхода в море к ней пристроилась шестерка истребителей прикрытия.

Вечер был ясным, погожим. На море полный штиль.