Гнезда русской культуры (кружок и семья)

Для Щепкина поддержка молодого критика тоже оказалась немаловажной. Аксаков позднее, в 1855 году, писал, что, переехав из провинции, где он начинал свою актерскую деятельность, в Москву, Щепкин нашел в обществе «дружеский литературный круг, в который приняли его с радостью и где вполне оценили его талант, природный ум, любовь к искусству и жажду образования». В этом благотворном для Щепкина «круге» не последнее место занимал Сергей Тимофеевич.

Другим художественным авторитетом для Аксаковых был Пушкин.

Сергей Тимофеевич познакомился с поэтом лично. Первая документально подтверждаемая их встреча состоялась за завтраком у Погодина в марте 1829 года. В числе гостей находился и проживавший в Москве польский поэт Адам Мицкевич. Но сближения между Пушкиным и Аксаковым не произошло; по каким-то неизвестным нам причинам поведение Пушкина за завтраком не понравилось Аксакову. Весьма холодно отозвался Аксаков в то время и о новом произведении поэта – «Полтаве».

Все это не помешало Аксакову с большим уважением писать о Пушкине на страницах «Московского вестника». В «Письме к издателю „Московского вестника”», опубликованном в 6-й книжке журнала за 1830 год, критик ставил поэта в пример другим литераторам, ибо он имеет «такого рода достоинства, какого не имел еще ни один русский поэт-стихотворец».

Когда стал выходить «Телескоп», то издателя и редактора Надеждина и деятельно помогавшего ему Аксакова в первую очередь заинтересовало, что думает о журнале Пушкин. В это время в Петербурге находился Погодин, и Надеждин, Аксаков и еще один сотрудник журнала, А. Ф. Томашевский, в совместном письме от 5 октября 1831 года давали ему поручение: «Извести, что говорят о «Телескопе»? Какое общее мнение? Чем довольны? Чего требуют? Особенно выспроси Пушкина и Жуковского».

Пушкин внес свою лепту в издание «Телескопа», поместив здесь под псевдонимом Феофилакт Косичкин статьи «Торжество дружбы, или Оправданный Александр Анфимович Орлов» и «Несколько слов о мизинце г. Булгарина и о прочем» – два блистательных памфлета против Булгарина и его ближайшего сотрудника Греча. Сергея Тимофеевича эти статьи привели в восторг. Человек «мирный», он счел уместными в данном случае и пушкинскую убийственную иронию, и беспощадный сарказм. «Мы все кланяемся в ножки Пушкину… – писал он Погодину в Петербург 20 сентября 1831 года. – Прелесть, чудо! Вот как надобно казнить бездельников и не судить их, как литераторов». Мысль ясна: с мошенниками, бесчестными людьми и политическими доносчиками (каковым был Булгарин) церемониться нечего.

Со своей стороны, Пушкин обратил сочувственное внимание на критические заметки Аксакова в «Московском вестнике» – прежде всего на упоминавшееся выше «Письмо к издателю…». По свидетельству С. Т. Аксакова, содержащемуся в его «Литературных и театральных воспоминаниях», «Пушкин был им («Письмом». – Ю. М.) очень доволен. Не зная… кто написал эту статейку, он сказал один раз в моем присутствии: „Никто еще никогда не говаривал обо мне, то есть о моем даровании, так верно, как говорит в последнем номере ‘Московского вестника’ какой-то неизвестный барин”».

С интересом прочитал Пушкин и рецензию Аксакова на роман М. Загоскина «Юрий Милославский, или Русские в 1612 году» в первой книжке «Московского вестника» за 1830 год.

Отзыв о «Юрии Милославском» свидетельствовал о проницательности Аксакова. Критик писал, что русская публика получила «первый исторический роман» с народной физиономией – в характерах, обычаях, нравах, костюмах, языке. Понравились ему и комические сцены в романе: «Никто не имеет такой комической добродушной веселости, как г. Загоскин».

Но похвалы произведению сопровождались и критической нотой, причем довольно показательной. Рецензент замечал «слабый характер героя в романе», то есть характер центрального персонажа, Юрия Милославского, «благородного юноши», участника борьбы с польскими интервентами. Такой упрек мог прозвучать лишь потому, что Аксаков на примере лучших образцов, в частности сценического творчества Щепкина, осознал, какое значение в новейшем искусстве приобретают психологический анализ, характерология.

Требования Аксакова к литературе стали строже и серьезнее. Многое ему не нравится, чувство недовольства выражается им резко и определенно. Не устраивает его общая ситуация в театре: несмотря на существование нескольких первоклассных талантов, не выработан оригинальный художественный стиль исполнения, мало хороших русских пьес, много поделок, выкроенных «почужой мерке». Недоволен он и театральной критикой, в которой невежество, а то и прямая корысть берут верх над честностью и дарованием. «Это рынок, торг, казенная палата! Все для видов, нет искреннего слова, мнения, взгляда. Полемика – гнусна» (из письма к С. П. Шевыреву от 12 мая 1830 года).