Читаем Гнездо полностью

Уокер был дотошным: презервативы и верность не обсуждались. «Хочешь погулять, бога ради, – сказал Уокер, – просто не пока мы вместе». Поначалу Джек пытался не уступать Уокеру, но обнаружил, что его тянет к этому человеку что-то, чего он сам не понимает и не может объяснить. Чем-то Уокер был привлекательнее – порядочностью, состраданием (и, ладно уж, размером члена, Уокер был огромным), – чем возможность трахаться направо и налево. Если Джек и мог сказать о себе что-то хорошее, то вот оно: он оценил Уокера. Перед тем как съехаться они оба сдали анализы, и Джек не помнил, чтобы ему когда-нибудь было так страшно, как в тот день, когда они пошли за результатами. Они рухнули друг другу в объятия со слезами и смехом облегчения, когда выяснилось, что у обоих отрицательные.

Уокер спас ему жизнь. Он был в этом уверен. И если из-за этой уверенности в их отношениях возникало некоторое неравенство, какой-то патерналистский оттенок – что, приходилось признать, иногда было не слишком сексуально, не то чтобы прям огонь, – если Джеку иногда претила «святость» Уокера, его порядочность, и свет, и ответственность, и ему надо было немножко покуражиться, потратить деньги, которых у них не было, очень редко и очень украдкой провести вечер с кем-то, кому не требовалось чистить зубы, бриться и мазаться увлажняющим кремом, прежде чем снять штаны, – ну что с того? Какая-то часть Джека все еще гадала, что было бы, если бы он не последовал совету Уокера, плюнул на безопасность и потратил еще немножко времени, чтобы потрахаться вволю, прежде чем осесть. Может, он давно бы умер, а может, и нет. Может, у него все было бы отлично – жив-здоров, лучше себя нынешнего, потому что опыт богаче. Если бы Уокер его не поцеловал прямо в первый вечер, может, он бы даже так и не запутался.


Придя в магазин, Джек поднял роликовые ставни и отпер дверь. Он всю неделю изучал свои товарные описи, пытаясь понять, не припасено ли у него что-то, о чем он забыл, что можно продать, на чем можно выручить немного денег, – и всю дорогу знал, что нет, не припасено. Он знал свой товар наизусть, до последней хрустальной дверной ручки. Когда он находил что-то стоящее – а это бывало часто, у него был наметан глаз, – он точно знал, кому позвонить, чтобы пристроить вещь. Что-то по-настоящему ценное редко задерживалось у Джека в магазине. Прибыльные сделки были сплошь частными операциями со старыми клиентами – дизайнерами, архитекторами и достопочтенными дамами из Верхнего Ист-Сайда. С началом экономического спада этот бизнес большей частью замер. Все понемногу налаживалось, но времени на то, чтобы собрать хотя бы приблизительно ту сумму, которая ему была нужна, уже не было.

Если бы у Джека в телефоне не было фотографии поврежденной скульптуры Родена, он бы подумал, что ему все это привиделось. Отменив визит к Лео и вернувшись домой, он за пару минут за компьютером понял, почему она показалась ему знакомой: это была одна из находок на руинах Всемирного торгового центра, о которой он читал много лет назад. История едва промелькнула среди материалов о разборе завалов – нашли поврежденную отливку «Поцелуя» Родена, а потом она загадочным образом исчезла. Джек обратил на это внимание, потому что у него тогда был очень хороший клиент, коллекционировавший Родена.

Джек не знал, что делать с этой информацией. Можно было, конечно, не делать ничего. Ему на самом деле не было никакого дела до охранника в доме Стефани или до статуи. Он мог бы позвонить кому-нибудь в Музее 11 сентября, который как раз взялись создавать, и дать наводку – анонимно или от своего имени; может быть, назначена награда, может быть, его упомянут в прессе, и это будет хорошо для бизнеса. Или – от этого варианта он пытался (и не мог) отказаться – можно было обратиться к Томми О’Тулу и предложить продать статую за, Джек был уверен, сумму настолько значительную, что Томми не смог бы отказаться. А солидные комиссионные Джека решили бы его нынешние финансовые проблемы, избавили бы его от необходимости ждать, что сделает или чего не сделает Лео.

Он зашел в маленький кабинет в глубине магазина и распечатал фотографии скульптуры с телефона. Джек поспрашивал и выяснил, что его приятель Роберт знает какого-то парня по имени Брюс, тот работает с неоднозначными сделками в области предметов искусства и антиквариата. «Я как-то пользовался его услугами, – сказал Роберт. – Он свое дело знает. Скажешь, что ты мой друг». Спросить не повредит, подумал Джек. Никогда не повредит собрать сведения и знать все возможности. Прежде чем надеть пальто, он достал телефон и карточку, лежавшую в кармане, и набрал номер.

– Привет, – сказал он парню по имени Брюс. – Я друг Роберта. Я еду к вам.

Глава восемнадцатая

Лео был дома один, сидел у Стефани в крошечной, выходившей во двор комнате на втором этаже, которую приспособил под кабинет, и пытался проработать предложение для Нэйтана; с ним Лео наконец-то сговорился встретиться на следующей неделе.

Перейти на страницу:

Все книги серии Novel. Кинопремьера

Рецепт идеальной жены
Рецепт идеальной жены

Шумный Нью-Йорк остался позади. Элис уходит с работы и следует за мужем в тихий пригород. И вот она стоит на пороге большого дома, который очень скоро возненавидит за бесконечное чувство одиночества.Но ведь так было не всегда. Когда-то здесь жила Нелли. Она разговаривала с розами, курила крепкие сигареты и читала статьи о спасении брака, подливая себе в стакан холодный лимонад.Спустя годы Элис найдет поваренную книгу своей предшественницы, но самыми ценными окажутся совсем не рецепты.«Браун сделала это! Поклонники современных историй в стиле old-fashion прочитают роман за один день». – Library Journal«Это история о том, как патриархат влиял на жизнь женщин в 1950-х годах и как продолжает делать это сегодня». – Kirkus

Карма Браун

Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Современная зарубежная литература
Гнездо
Гнездо

Знакомьтесь, Мелоди Плам. Ей было шестнадцать, когда отец решил основать трастовый фонд «Гнездо». Средства на счете будут недоступны, пока Мелоди не исполнится сорок. И все бы ничего, но у Мелоди есть непутевый брат Лео, падкий на женские формы, брат Джек, нелепо скрывающий, что нуждается в деньгах, и сестра Беатрис, мечтающая написать великий роман.Что до самой Мелоди – голова кругом. Кредит на покупку дома, мягкотелый муж, да и детям скоро в колледж.Мелоди так хочется, чтобы родные не ссорились, но через месяц ей исполнится сорок.Это будет так смешно и увлекательно, что в конечном счете станет незабываемо, потому что навсегда останется с вами.Бестселлер NEW YORK TIMES. Готовится экранизация!Это теплая, добрая, веселая история о семье и дружбе. О том, как деньги влияют на отношения с теми, кто нам дорог. Это развернутый ответ на сложный вопрос о том, как сохранить самое важное в жизни – любовь.«Невероятно увлекательное чтение, мастерски выстроенный сюжет и черный юмор». – Элизабет Гилберт«Герои Суини такие живые – точно театральная пьеса разыгрывается у вас на глазах. Я не могла отложить эту книгу». – ЭЛЛИ КЕМПЕР, американская актриса, для еженедельника TIME«И пока братья и сестры переживают финансовые трудности, их семейное наследство превращается в дойную корову». – COSMOPOLITAN«Увлекательный дебют Синтии Д'Апри Суини, которая знает свой город и его жителей». – KIRKUS REVIEWS«Весело и душевно. «Гнездо» – звездный дебют». – PEOPLE

Синтия Д'Апри Суини

Современная русская и зарубежная проза

Похожие книги

Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Презумпция виновности
Презумпция виновности

Следователь по особо важным делам Генпрокуратуры Кряжин расследует чрезвычайное преступление. На первый взгляд ничего особенного – в городе Холмске убит профессор Головацкий. Но «важняк» хорошо знает, в чем причина гибели ученого, – изобретению Головацкого без преувеличения нет цены. Точнее, все-таки есть, но заоблачная, почти нереальная – сто миллионов долларов! Мимо такого куша не сможет пройти ни один охотник… Однако задача «важняка» не только в поиске убийц. Об истинной цели командировки Кряжина не догадывается никто из его команды, как местной, так и присланной из Москвы…

Андрей Георгиевич Дашков , Виталий Тролефф , Вячеслав Юрьевич Денисов , Лариса Григорьевна Матрос

Детективы / Иронический детектив, дамский детективный роман / Современная русская и зарубежная проза / Ужасы / Боевики / Боевик