Читаем Гном медведь и посох (СИ) полностью

Глазами подданных разглядывал трофеи. "Скипетр файерболов" одноразовый, без возможности перезарядки. Пара зарядов пригодится, как крайний аргумент. А вот 'крылатый ранец' ценен особо. Видел такие на рынке администрации, от десяти тысяч монет. Они позволяли летать, перемещаясь с той же скоростью, что доступна, бойцу пешком. Самых дешёвых ранцев хватало на минуту, потому они медленно копили энергию сами, забирали таковую у пилота или ждали хорошего воздушного мага. Зависело от конструкции.

Пока меня и богатые трофеи волокли обходными путями, вникал в обстановку и связывался с героями.


Чётко с севера верхнего плана по открывшейся дороге, к моим владениям, поблёскивая бронёй, бодро маршировала вооружённая колонна. Над неприятелем развевалось пронзительно синее знамя с золотым медведем, бредущим на четвереньках налево. Известный символ олигархов Берложьего. Это такой город в параллельном мире 'Клинков'.

Только успел рассмотреть врагов, как пионера пограничника и бронзовых големов его сопровождения прошило навылет из тяжёлых арбалетов. Пока тела живописно падали у полосатой караулки, опрокидывая столик с хлебом - солью, шлагбаум снёс тяжёлый всадник, освобождая путь кавалькаде лёгких арбалетчиков. Те мчались недолго, сходу угодив в замаскированную яму с кольями, где потеряли пару резвых лошадок.

Выбывших сменили, отправив вперёд другую пару и пустив колонну пехоты в обход открывшейся ямы.

На удобном холмике у покосившейся караулки, с втоптанным в землю моим пурпурным флажком, остановились богато ряженные всадники. Важный деятель в золотых латах с синей эмалью, восседающий на огромном тяжело-бронированном дэстрие, покрытом богато-синей попоной, махнул рукой, чтобы ему несли послание, выдернутое из рук павшего пограничника.

Не успели. Холм под особо важными гостями взорвался вверх, нашпиговав брюхо дэстрие картечинами. Того аж подбросило. Но 'уважаемый' враг, не рухнул, громыхая железом, а ловко отлетел в сторонку, активировав свой 'летающий ранец'. Запасов пороху на широкоформатное минирование мне категорически не хватало, но три фугаса с картечью, нажимного действия в расчёте на коня, мы установили. На таких вот, удобных для вражеского начальства холмиках. Полёт синего 'шмеля', мои героям понравился.

Впрочем, 'удача - лишь остаток хорошего плана'. При всём разнообразии выбора, "мир Инферно", что затопит лавой, готовили без затей.

На верхнем плане, из ста двадцати километров границы, южные направления укрывала Великая река. Всего-то три пляжика, удобных для высадки, перегородили подводными кольями, выставив характерные караулки с пограничниками, на случай обмена дипломатией и рассадив редких наблюдателей. Лезть на крутые уступы или продираться буреломами неудобно. Потому, ровно три фугаса, заняли свои места у северных дорог, что вели в соседние провинции. Расстарались специально для вражеского начальства, заготовив живописные "командные" холмы. Ведь, если мин крайне мало, то надо их красиво показать, чтобы недруг помнил и боялся.

Картинку с места событий мне продолжали транслировать шарпшутер, что зарядив лук гремучей стрелой, прятался неподалёку.

Вдруг, Карл, а именно этот егерь сидел рядом с моим гномом, развернулся и воткнул в шею пограничнику кинжал. Через затуманивающееся сознание умирающего снайпера, я видел, как предатель бежит к врагам, размахивая руками. Жаль, что те сохранили выдержку и не пристрелили перебежчика сходу. Прав был Штурм.


Вскоре, пришло письмо. С началом тотальной войны 'мессенджеры' разблокировали. Почтовый адрес моей твердыни я старательно продублировал в верительной грамоте каждого пограничника и на каждом полосатом столбе.

Послание было исключительно на русском матерном, а вот адрес домена c англоязычным 'gov', видимо сокращением от 'government'. В русском языке слова от корня 'гов' неблагозвучны, зато сразу понятно про конкретных заокеанских хозяев, того 'шмеля'. Какие домены используют уважающие себя европейские рули, легко же узнать. Даже пресловутое правительство Норвегии, к удивлению, при всём разнообразии, пользуется норвежским доменом.

Перечитав пару раз, чтобы осознать смысл, неповторяющейся чреды оскорблений я уяснил, как глубоко обидел какую-то очень важную персону из тех, что крутятся при олигархах, почитая себя за таковых. Деятель хотел принудить меня к миру, и взяв твердыню под контроль, соединить владения своих марионеток.


Оказывается, богатые могли заказывать размещение участков. Мне 'повезло' оказаться не в том месте, на пути грандиозных планов. Недаром, "этажом ниже" северную заставу уже втоптали в пепел орды нежити под синим знаменем с золотой короной лича. А с юга на верхнем плане, за рекой Франк наблюдал эскадру орочьих 'канонерок' под стягами того же цвета. Кстати, тот летун, что "поделился" со мной ранцем, был в 'богато-синем'.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Слово о полку Игореве
Слово о полку Игореве

Исследование выдающегося историка Древней Руси А. А. Зимина содержит оригинальную, отличную от общепризнанной, концепцию происхождения и времени создания «Слова о полку Игореве». В книге содержится ценный материал о соотношении текста «Слова» с русскими летописями, историческими повестями XV–XVI вв., неординарные решения ряда проблем «слововедения», а также обстоятельный обзор оценок «Слова» в русской и зарубежной науке XIX–XX вв.Не ознакомившись в полной мере с аргументацией А. А. Зимина, несомненно самого основательного из числа «скептиков», мы не можем продолжать изучение «Слова», в частности проблем его атрибуции и времени создания.Книга рассчитана не только на специалистов по древнерусской литературе, но и на всех, интересующихся спорными проблемами возникновения «Слова».

Александр Александрович Зимин

Литературоведение / Научная литература / Древнерусская литература / Прочая старинная литература / Прочая научная литература / Древние книги
История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2
История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2

Дмитрий Петрович Святополк-Мирский История русской литературы с древнейших времен по 1925 год История русской литературы с древнейших времен по 1925 г.В 1925 г. впервые вышла в свет «История русской литературы», написанная по-английски. Автор — русский литературовед, литературный критик, публицист, князь Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890—1939). С тех пор «История русской литературы» выдержала не одно издание, была переведена на многие европейские языки и до сих пор не утратила своей популярности. Что позволило автору составить подобный труд? Возможно, обучение на факультетах восточных языков и классической филологии Петербургского университета; или встречи на «Башне» Вячеслава Иванова, знакомство с плеядой «серебряного века» — О. Мандельштамом, М. Цветаевой, А. Ахматовой, Н. Гумилевым; или собственные поэтические пробы, в которых Н. Гумилев увидел «отточенные и полнозвучные строфы»; или чтение курса русской литературы в Королевском колледже Лондонского университета в 20-х годах... Несомненно одно: Мирский являлся не только почитателем, но и блестящим знатоком предмета своего исследования. Книга написана простым и ясным языком, блистательно переведена, и недаром скупой на похвалы Владимир Набоков считал ее лучшей историей русской литературы на любом языке, включая русский. Комментарии Понемногу издаются в России важнейшие труды литературоведов эмиграции. Вышла достойным тиражом (первое на русском языке издание 2001 года был напечатано в количестве 600 экз.) одна из главных книг «красного князя» Дмитрия Святополк-Мирского «История русской литературы». Судьба автора заслуживает отдельной книги. Породистый аристократ «из Рюриковичей», белый офицер и убежденный монархист, он в эмиграции вступил в английскую компартию, а вначале 30-х вернулся в СССР. Жизнь князя-репатрианта в «советском раю» продлилась недолго: в 37-м он был осужден как «враг народа» и сгинул в лагере где-то под Магаданом. Некоторые его работы уже переизданы в России. Особенность «Истории русской литературы» в том, что она писалась по-английски и для англоязычной аудитории. Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.). Николай Акмейчук Русская литература, как и сама православная Русь, существует уже более тысячелетия. Но любознательному российскому читателю, пожелавшему пообстоятельней познакомиться с историей этой литературы во всей ее полноте, придется столкнуться с немалыми трудностями. Школьная программа ограничивается именами классиков, вузовские учебники как правило, охватывают только отдельные периоды этой истории. Многотомные академические издания советского периода рассчитаны на специалистов, да и «призма соцреализма» дает в них достаточно тенденциозную картину (с разделением авторов на прогрессивных и реакционных), ныне уже мало кому интересную. Таким образом, в России до последнего времени не существовало книг, дающих цельный и непредвзятый взгляд на указанный предмет и рассчитанных, вместе с тем, на массового читателя. Зарубежным любителям русской литературы повезло больше. Еще в 20-х годах XIX века в Лондоне вышел капитальный труд, состоящий из двух книг: «История русской литературы с древнейших времен до смерти Достоевского» и «Современная русская литература», написанный на английском языке и принадлежащий перу… известного русского литературоведа князя Дмитрия Петровича Святополка-Мирского. Под словом «современная» имелось в виду – по 1925 год включительно. Книги эти со временем разошлись по миру, были переведены на многие языки, но русский среди них не значился до 90-х годов прошлого века. Причиной тому – и необычная биография автора книги, да и само ее содержание. Литературоведческих трудов, дающих сравнительную оценку стилистики таких литераторов, как В.И.Ленин и Л.Д.Троцкий, еще недавно у нас публиковать было не принято, как не принято было критиковать великого Л.Толстого за «невыносимую абстрактность» образа Платона Каратаева в «Войне и мире». И вообще, «честный субъективизм» Д.Мирского (а по выражению Н. Эйдельмана, это и есть объективность) дает возможность читателю, с одной стороны, представить себе все многообразие жанров, течений и стилей русской литературы, все богатство имен, а с другой стороны – охватить это в едином контексте ее многовековой истории. По словам зарубежного биографа Мирского Джеральда Смита, «русская литература предстает на страницах Мирского без розового флера, со всеми зазубринами и случайными огрехами, и величия ей от этого не убавляется, оно лишь прирастает подлинностью». Там же приводится мнение об этой книге Владимира Набокова, известного своей исключительной скупостью на похвалы, как о «лучшей истории русской литературы на любом языке, включая русский». По мнению многих специалистов, она не утратила своей ценности и уникальной свежести по сей день. Дополнительный интерес к книге придает судьба ее автора. Она во многом отражает то, что произошло с русской литературой после 1925 года. Потомок древнего княжеского рода, родившийся в семье видного царского сановника в 1890 году, он был поэтом-символистом в период серебряного века, белогвардейцем во время гражданской войны, известным литературоведом и общественным деятелем послереволюционной русской эмиграции. Но живя в Англии, он увлекся социалистическим идеями, вступил в компартию и в переписку с М.Горьким, и по призыву последнего в 1932 году вернулся в Советский Союз. Какое-то время Мирский был обласкан властями и являлся желанным гостем тогдашних литературных и светских «тусовок» в качестве «красного князя», но после смерти Горького, разделил участь многих своих коллег, попав в 1937 году на Колыму, где и умер в 1939.«Когда-нибудь в будущем, может, даже в его собственной стране, – писал Джеральд Смит, – найдут способ почтить память Мирского достойным образом». Видимо, такое время пришло. Лучшим, самым достойным памятником Д.П.Мирскому служила и служит его превосходная книга. Нелли Закусина "Впервые для массового читателя – малоизвестный у нас (но высоко ценившийся специалистами, в частности, Набоковым) труд Д. П. Святополк-Мирского". Сергей Костырко. «Новый мир» «Поздней ласточкой, по сравнению с первыми "перестроечными", русского литературного зарубежья можно назвать "Историю литературы" Д. С.-Мирского, изданную щедрым на неожиданности издательством "Свиньин и сыновья"». Ефрем Подбельский. «Сибирские огни» "Текст читается запоем, по ходу чтения его без конца хочется цитировать вслух домашним и конспектировать не для того, чтобы запомнить, многие пассажи запоминаются сами, как талантливые стихи, но для того, чтобы еще и еще полюбоваться умными и сочными авторскими определениями и характеристиками". В. Н. Распопин. Сайт «Book-о-лики» "Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.)". Николай Акмейчук. «Книжное обозрение» "Книга, издававшаяся в Англии, написана князем Святополк-Мирским. Вот она – перед вами. Если вы хотя бы немного интересуетесь русской литературой – лучшего чтения вам не найти!" Обзор. «Книжная витрина» "Одно из самых замечательных переводных изданий последнего времени". Обзор. Журнал «Знамя» Источник: http://www.isvis.ru/mirskiy_book.htm === Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890-1939) ===

Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (Мирский) , (Мирский) Дмитрий Святополк-Мирский

Культурология / Литературоведение / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги