Читаем Гном медведь и посох (СИ) полностью

А вот главарь 'синих', требовал особого подхода. Его замок магнатов, этаких средненьких людей, ни светлых, ни тёмных, без башни магов, без паладинов, их антиподов, прелатов или еретиков был примечателен двумя вещами. Во-первых "топовые юниты" - магнаты, этакие посредственные конные рыцари, приносили ежесуточно по тысяче монет каждый. 'Денежки к деньгам!'.

Но самое примечательное - гильдия наёмников. Все три уровня которой, из рюмочной, борделя и казино, позволяли нанять до трёх сотен живых игроков.

В этой игре владелец замка, по сути, предприниматель, с заметными тратами, как минимум времени, и смутными прибылями. А вот наняться за известную, малую зарплату к богатею, считалось 'работёнкой непыльной'. Казалось бы, триста желающих набрать трудно, но в реале полно мигрантов и просто безработных из-за всяческих 'оптимизаций' производств.

За каждого наёмного игрока, и его воскрешение в случае гибели, владыка замка магнатов платил администрации по тысяче монет. 'КЗОТ', никто не отменял, восьмичасовой рабочий день сильно ограничивал тактические ходы магната. Приписанного инвентаря наёмники не имели, после каждого возрождения теряли половину уровней, но таланты и личный опыт стоили дорого.

Вот они то, под присмотром героев, составили ударный десант армии олигарха.

Основные силы, из самого любопытного богатея и его замковой популяции, в которую входили разнообразные рыцари, тяжёлая пехота, арбалетчики и колоссальный обоз, мерно маршировали с севера. Однако, свитки это не 'портал исхода', пропускная способность мала, а цена изрядная. Три сотни наёмников-игроков, должны решать любые проблемы. Вот только кузница в замке людей одна и по меркам гномов скверная, больше семи комплектов кольчужной брони при сообразном оружии выдать в неделю никак не может. На аукционе и у игровой администрации оппонент выкупил многое, но даже у олигарха 'жаба' имелась.

Союзникам-марионеткам, судя по всему, магнат не доверял, обделив снаряжением и свитками.

Схема 90% себе, 9% гвардии и 1% остальной армии, работала. Те 'космонавты' с 'летающими ранцами' и огнедышащими скипетрами впечатление произвели, но их оказалось десятка два. Основная масса наёмников, что после традиционного удара 'Армагеддоном' вломилась в разбитые ворота твердыни, в массе щеголяла кожей и средневековым холодным оружием, но по порядку.

На горе и в окрестностях, в узких, хорошо замаскированных норах, сидели мои наблюдатели, упреждая любые действия врага.

'Кравшихся' сверху летунов, накрыли слаженным залпом в упор шарпшутеры и серпентины, завалив парочку. Выскочившие на вылазку гномы, даже, захватили и уволокли один из 'летающих ранцев'. Коркра уже радостно потирал руки, предвкушая создание 'особого' легендарного доспеха.

Каждый 'летающий ранец' стоил от десяти тысяч игровых монеток. Свитки порталов и Армагеддонов тоже. За первые минуты магнат ухнул состояние и продолжал веселиться. Взорвав несколько 'малых Армагеддонов' над горой, он зажарил часть моих разведчиков в их норах. Но вот бойницы, с вовремя закрытыми ставнями из полуметровой 'кемени', пламя, бушующее снаружи, прожечь не смогло.

Десяток штурмовиков, выпрыгнули на гору порталом и спустились, используя канаты. Среди них нашлись, "Матросовы", что выбили чем-то каменные ставни и взорвали "Армагеддон" в стрелковой галерее. Мои хитрые гномы, сделали множество каменных переборок, которые на время боя герметично закрывались. Но я сходу потерял расчёт серпентины, башенного молниемёта и несколько шарпшутеров с запасом гремучих стрел.

Альпинисты у врага закончились. Но пред воротами из порталов нарисовалось сотни две наёмников и потрясая холодным оружием устремились на штурм. Может они и походили на разношёрстную банду разбойников, но явно выделялись штурмовые пятёрки, в авангарде которых бежал амбал в кольчуге с большим щитом.

Редкие гремучие стрелы, пуля серпентины и картечь 'единорога' слабо проредили строй. Сорок уровней, даже одетые в кожу, это много. С минимальными потерями атакующие заткнули бойницы ответной пальбой, принявшась ломать ворота. Мощных арбалетов и стреляющих жезлов у штурмующих нашлось много.

Коркра едва успел укатить свою пушку, за следующую распорку с захлопывающейся каменной перемычкой, коих 'натыкали' в туннеле от души. У врагов были разнообразные магические средства, по преодолению рва и вскрытию ворот, вроде 'замораживалки', что превращала стальные петли и замки в хрупкие льдинки, которые потом легко перемалывались штурмовым молотом.

Ход в кордегардию располагался до воздушной мембраны туннеля. Защитники наружной галереи во главе с Крошем, оказались отрезаны. Они закупорились, закрыв ставни, развернули последнюю серпентину вдоль галереи, назначив дорогую цену за свои жизни.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Слово о полку Игореве
Слово о полку Игореве

Исследование выдающегося историка Древней Руси А. А. Зимина содержит оригинальную, отличную от общепризнанной, концепцию происхождения и времени создания «Слова о полку Игореве». В книге содержится ценный материал о соотношении текста «Слова» с русскими летописями, историческими повестями XV–XVI вв., неординарные решения ряда проблем «слововедения», а также обстоятельный обзор оценок «Слова» в русской и зарубежной науке XIX–XX вв.Не ознакомившись в полной мере с аргументацией А. А. Зимина, несомненно самого основательного из числа «скептиков», мы не можем продолжать изучение «Слова», в частности проблем его атрибуции и времени создания.Книга рассчитана не только на специалистов по древнерусской литературе, но и на всех, интересующихся спорными проблемами возникновения «Слова».

Александр Александрович Зимин

Литературоведение / Научная литература / Древнерусская литература / Прочая старинная литература / Прочая научная литература / Древние книги
История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2
История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2

Дмитрий Петрович Святополк-Мирский История русской литературы с древнейших времен по 1925 год История русской литературы с древнейших времен по 1925 г.В 1925 г. впервые вышла в свет «История русской литературы», написанная по-английски. Автор — русский литературовед, литературный критик, публицист, князь Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890—1939). С тех пор «История русской литературы» выдержала не одно издание, была переведена на многие европейские языки и до сих пор не утратила своей популярности. Что позволило автору составить подобный труд? Возможно, обучение на факультетах восточных языков и классической филологии Петербургского университета; или встречи на «Башне» Вячеслава Иванова, знакомство с плеядой «серебряного века» — О. Мандельштамом, М. Цветаевой, А. Ахматовой, Н. Гумилевым; или собственные поэтические пробы, в которых Н. Гумилев увидел «отточенные и полнозвучные строфы»; или чтение курса русской литературы в Королевском колледже Лондонского университета в 20-х годах... Несомненно одно: Мирский являлся не только почитателем, но и блестящим знатоком предмета своего исследования. Книга написана простым и ясным языком, блистательно переведена, и недаром скупой на похвалы Владимир Набоков считал ее лучшей историей русской литературы на любом языке, включая русский. Комментарии Понемногу издаются в России важнейшие труды литературоведов эмиграции. Вышла достойным тиражом (первое на русском языке издание 2001 года был напечатано в количестве 600 экз.) одна из главных книг «красного князя» Дмитрия Святополк-Мирского «История русской литературы». Судьба автора заслуживает отдельной книги. Породистый аристократ «из Рюриковичей», белый офицер и убежденный монархист, он в эмиграции вступил в английскую компартию, а вначале 30-х вернулся в СССР. Жизнь князя-репатрианта в «советском раю» продлилась недолго: в 37-м он был осужден как «враг народа» и сгинул в лагере где-то под Магаданом. Некоторые его работы уже переизданы в России. Особенность «Истории русской литературы» в том, что она писалась по-английски и для англоязычной аудитории. Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.). Николай Акмейчук Русская литература, как и сама православная Русь, существует уже более тысячелетия. Но любознательному российскому читателю, пожелавшему пообстоятельней познакомиться с историей этой литературы во всей ее полноте, придется столкнуться с немалыми трудностями. Школьная программа ограничивается именами классиков, вузовские учебники как правило, охватывают только отдельные периоды этой истории. Многотомные академические издания советского периода рассчитаны на специалистов, да и «призма соцреализма» дает в них достаточно тенденциозную картину (с разделением авторов на прогрессивных и реакционных), ныне уже мало кому интересную. Таким образом, в России до последнего времени не существовало книг, дающих цельный и непредвзятый взгляд на указанный предмет и рассчитанных, вместе с тем, на массового читателя. Зарубежным любителям русской литературы повезло больше. Еще в 20-х годах XIX века в Лондоне вышел капитальный труд, состоящий из двух книг: «История русской литературы с древнейших времен до смерти Достоевского» и «Современная русская литература», написанный на английском языке и принадлежащий перу… известного русского литературоведа князя Дмитрия Петровича Святополка-Мирского. Под словом «современная» имелось в виду – по 1925 год включительно. Книги эти со временем разошлись по миру, были переведены на многие языки, но русский среди них не значился до 90-х годов прошлого века. Причиной тому – и необычная биография автора книги, да и само ее содержание. Литературоведческих трудов, дающих сравнительную оценку стилистики таких литераторов, как В.И.Ленин и Л.Д.Троцкий, еще недавно у нас публиковать было не принято, как не принято было критиковать великого Л.Толстого за «невыносимую абстрактность» образа Платона Каратаева в «Войне и мире». И вообще, «честный субъективизм» Д.Мирского (а по выражению Н. Эйдельмана, это и есть объективность) дает возможность читателю, с одной стороны, представить себе все многообразие жанров, течений и стилей русской литературы, все богатство имен, а с другой стороны – охватить это в едином контексте ее многовековой истории. По словам зарубежного биографа Мирского Джеральда Смита, «русская литература предстает на страницах Мирского без розового флера, со всеми зазубринами и случайными огрехами, и величия ей от этого не убавляется, оно лишь прирастает подлинностью». Там же приводится мнение об этой книге Владимира Набокова, известного своей исключительной скупостью на похвалы, как о «лучшей истории русской литературы на любом языке, включая русский». По мнению многих специалистов, она не утратила своей ценности и уникальной свежести по сей день. Дополнительный интерес к книге придает судьба ее автора. Она во многом отражает то, что произошло с русской литературой после 1925 года. Потомок древнего княжеского рода, родившийся в семье видного царского сановника в 1890 году, он был поэтом-символистом в период серебряного века, белогвардейцем во время гражданской войны, известным литературоведом и общественным деятелем послереволюционной русской эмиграции. Но живя в Англии, он увлекся социалистическим идеями, вступил в компартию и в переписку с М.Горьким, и по призыву последнего в 1932 году вернулся в Советский Союз. Какое-то время Мирский был обласкан властями и являлся желанным гостем тогдашних литературных и светских «тусовок» в качестве «красного князя», но после смерти Горького, разделил участь многих своих коллег, попав в 1937 году на Колыму, где и умер в 1939.«Когда-нибудь в будущем, может, даже в его собственной стране, – писал Джеральд Смит, – найдут способ почтить память Мирского достойным образом». Видимо, такое время пришло. Лучшим, самым достойным памятником Д.П.Мирскому служила и служит его превосходная книга. Нелли Закусина "Впервые для массового читателя – малоизвестный у нас (но высоко ценившийся специалистами, в частности, Набоковым) труд Д. П. Святополк-Мирского". Сергей Костырко. «Новый мир» «Поздней ласточкой, по сравнению с первыми "перестроечными", русского литературного зарубежья можно назвать "Историю литературы" Д. С.-Мирского, изданную щедрым на неожиданности издательством "Свиньин и сыновья"». Ефрем Подбельский. «Сибирские огни» "Текст читается запоем, по ходу чтения его без конца хочется цитировать вслух домашним и конспектировать не для того, чтобы запомнить, многие пассажи запоминаются сами, как талантливые стихи, но для того, чтобы еще и еще полюбоваться умными и сочными авторскими определениями и характеристиками". В. Н. Распопин. Сайт «Book-о-лики» "Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.)". Николай Акмейчук. «Книжное обозрение» "Книга, издававшаяся в Англии, написана князем Святополк-Мирским. Вот она – перед вами. Если вы хотя бы немного интересуетесь русской литературой – лучшего чтения вам не найти!" Обзор. «Книжная витрина» "Одно из самых замечательных переводных изданий последнего времени". Обзор. Журнал «Знамя» Источник: http://www.isvis.ru/mirskiy_book.htm === Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890-1939) ===

Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (Мирский) , (Мирский) Дмитрий Святополк-Мирский

Культурология / Литературоведение / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги