Год быка--MMIX

Я могу предложить лишь одно объяснение – такой писа­тель смотрит на обычного чело­века с его недо­статками, а видит не то­лько его, но и идеа­льную сущ­ность, того рыцаря или прин­це­ссу, ко­то­рые живут в каждом, но не спешат про­явиться. Одно дело видеть недо­статки сами по себе, а другое дело – на фоне идеа­льного образа. Соб­ствен­но и написать такой Роман мог то­лько не совсем норма­льный человек, который не то­лько видит наяву эти идеа­льные сущ­ности как живых людей, но ещё и страдает от одного то­лько несоответ­ствия человека его соб­ствен­ному идеалу. Нет, конечно, и с нами такое иногда случа­ется. Встретишь иногда юную особу, ну про­сто ангель­ской внеш­ности. Так бы и любовался, пока особа не рас­кроет рот и не выдаст нечто диссонирующее, как по стеклу железкой. А теперь представьте себе такие контрасты, такое скрежетание – ежедневно в общении с самыми интересными тебе людьми из родного театра или писателями.

Булгаков сам натура романти­ческая и воз­выше­н­ная, рыцарская. Потому и о других судит по себе, а тем более в людях талантливых от Бога он видит идеа­льный образ. И вдруг такой рыцарь в своей твор­ческой ипос­таси в обыден­ных отно­шениях с кол­легами и началь­ством про­являет трусость и в глазах окружа­ющих падает с пьедестала в грязь. Другой бы предпочёл не заметить, забыть, а этот ненорма­льный Автор пере­живает, места не находит, заболевает от огор­чения. И есть способ решить вопрос – вставить в Роман сатири­ческую сцену, а то и вывести целую линию для персонажа, в ко­то­ром со­че­та­ется этот самый контраст идеа­льного и низ­мен­ного. Тем самым персонаж этот про­ходит через ми­с­терию очищения. Например, неудачно пошутив­ший рыцарь в порядке воз­мездия по воле Автора па­дёт на грешную землю в самом удачном для отбы­вания наказания месте – мало того, что в Рос­сии, ещё и в центре Москвы. Автор, однако, помогает герою про­йти через испы­тание, и даже в конце во­лею высших сил воз­награждает его.

В таком случае раз­ъясняется тот обна­ружен­ный лите­ратуроведом-детективом Барковым факт, что черты внеш­ности и пове­дения многих героев Романа списаны с кол­лег Булгакова по театру или Союзу писателей. Например, печата­ющая на машинке в одном из эпизодов Гел­ла имеет сход­ство со своя­ченицей О.Бокшанской – секретарем МХАТа, Коровьев – с артистом Качаловым. Римский имеет опреде­лен­ное внешнее сход­ство с Немировичем-Данченко, как и само Варьете с «об­ратной сто­ро­ной» МХАТа. Увы, имен­но самые близкие кол­леги и друзья приносят нам наибольшие огор­чения. На чужих людей, в общем-то, и не обижа­ются.

В каче­стве домашнего упражнения, закрепляю­щего знания о настоящих сати­ри­ках, ответим на вопрос: Почему самые известные писатели-мистики, в про­изве­дениях которых дей­ствуют наравне с обычными персонажами черти, великаны и иные демо­ни­ческие силы являются, как правило, самыми знаменитыми сатириками? Кого еще, кроме Булгакова, Гоголя, Гофмана, Сервантеса, можно наз­вать в этом ряду? В следу­ющий раз мы обсудим генети­ческую связь между сатирой и драматургией, и связан­ный с этим выбор любимого жанра Булгакова.

Роман или не роман?

Попробуем определить жанр книги «Мастер и Маргарита». Нет ли и здесь, в выборе лите­ра­турной формы скрытого умысла? Ведь иногда, чтобы надёжнее спрятать, нужно поло­жить на са­мом видном месте. Хотя вроде бы сам Автор определяет его как «роман». Однако с клас­си­ческой формой романа эта книга имеет мало об­щего, раз­ве что наличие любовной линии, но и та далека от ро­ма­нти­ческих канонов. Не говоря уже о присут­ствии внутри пове­ство­вания автономного и равно­пра­в­но­го с основной частью «романа в романе». Который к тому же отвечает канонам драматурги­че­ским – един­ство места и времени дей­ствия, укладыва­ющегося в один бесконечный день.

Что же каса­ется первого из двух (или может быть больше?) романов в одном – москов­ской час­ти пове­ство­вания, то и он состоит из множе­ства линий и автономно суще­ствующих про­стран­ств. Есть сатири­ческое пространство, связан­ное с Мас­солитом и иными учреж­дениями культуры. Есть про­­ст­ран­ство маги­ческое, связан­ное с Варьете и окружа­ющими Патри­аршие пруды домами и пе­ре­ул­ками. Есть место романти­ческое – подвал и садик, а есть философи­ческое уединение кли­ники Стра­винс­кого. Есть фантасти­ческий полёт Маргариты и фантасмагория пятого измерения. И есть объеди­ня­ю­щее про­стран­ство лун­ного света. В каждом из со­пряжён­ных про­ст­ран­ств время течёт по-разному. То есть Роман – это и роман­ти­ческая сказка, и сатири­ческий гротеск, и истори­ческая драма, и ирони­ческая комедия, и пуга­ющая мистика, и фило­софская притча, и объединяющая их духовная мистерия.