Год быка--MMIX

Наверное, всё дело в том, что собирание пе­тель на спицы – лите­ратуровед­ческое или тем более историко-психо­логи­ческое ис­следо­вание законо­мерных взаимосвязей невозможно ограни­чить рам­ка­ми Романа или его первоисточников. Трудно найти про­изве­дение, столь же широко и глубоко уко­ре­нён­ное во всех слоях предше­ствующей культуры. Следо­ва­те­льно, наши две­над­цать человек следо­ва­телей никогда не смогут остановиться в стрем­лении применить закон, то есть методы, отточен­ные на примере текста Романа и его первоисточников. Так или иначе крити­чес­кому пере­смотру подвергнутся все первоисточники (ткани), толко­вания (обувь), а также наиболее популярная пища.

Интерес свиты Воланда не случайно сфокусировался на стыке рыбного и кондитерского от­де­ла. Как мы уже давно выяснили, раз­нообразная рыба сим­воли­зирует священ­ные тексты, в том числе предания и толко­вания, которых во времена атеистов и аг­ностиков рас­плодилось куда больше, чем во времена религи­озных исканий. Чуть сложнее с «кондитерским отделом». Есть осно­вания считать, что в библейской сим­волике сладости иносказа­те­льно означают знания о спасении души и вечной жизни. Таких раз­нообразных теорий о методах улуч­шения «кармы» и чуть ли не достижения физи­ческого бес­смертия в наше время развелось так много, что «кондитерский отдел» загромождён пирамидами и башнями «сладостей», заслоняющих собой «рыбный отдел».

Ненастоящий иностранец в сиреневом пальто, который является знатоком хорошей рыбы, не­из­бежно ас­социиру­ется, из-за парал­лели с 18 главой, с киевским дядей Берлиоза. И ведь дей­ст­вите­льно, мыс­лен­но про­длив родословную экономиста Поплавского далее на юг, мы сможем обна­ружить доста­точное число настоящих иностранцев, понимающих и говорящих по-рус­ски не хуже москвичей. Так что ехид­ство Автора про­сти­тельно лишь потому, что Роман был написан задолго до 1948 года. Имен­но тогда было создано государ­ство, в котором, по идее, должны про­жи­вать лучшие иностран­ные эксперты по священ­ным текстам. В этой связи неожидан­ная выходка тихого старичка про­тив сире­не­вого иностранца уже не выглядит так уж безобидно.

Нам нет необ­ходимости рас­ширять наше истолко­вание до бытовых или полити­ческих обоб­ще­ний, речь здесь идёт о критике новей­ших «теорий» и подмочен­ной репутации отде­льных знатоков. Сиреневый цвет одежды всё же не небесно-голубой, так что речь не идёт о религи­озной традиции, а скорее о какой-то смеси с «оранжевым» цветом раз­де­лён­ности и взаимного отчуж­дения. Я бы предпо­ложил, что речь идёт о кабалистике и тому подобных «торговых сетях», про­изво­льно препарирующих каче­ствен­ную рыбу. А вот что каса­ется отече­ствен­ной «кадки с селёдкой», то на ум приходят, прежде всего, предания о многочис­лен­ных православных святых.

Таким образом, начало 28 главы повествует о перспективе схлопывания широкого рынка ин­формацион­ных про­дуктов – книг, брошюр, журналов, пере­дач квазирелиги­озного или эзотери­че­ского содержания. Это и само по себе неплохо, но может быть реализовано то­лько при наличии весь­ма си­льной альтернативы, то есть «закрыва­ющей технологии» для этой сферы информацион­ного по­треб­ле­ния. Воз­можно, что сим­волом этой ново­й технологии, основан­ной на научном знании цекубы, как раз и является тот самый примус. Это портатив­ное устрой­ство для приготов­ления пищи, в наз­вании кото­рого к тому же слышится римская единица, то есть рациона­льная идея Бога.

Очевидна связь второй части 28 главы с сюжетом главы 5 «Было дело в Грибоедове». И тоже понятна связь будущих событий на рынке информации, включая печатные издания, с судьбой самой изда­тель­ской отрасли. Наслышаны мы и об ал­легори­ческом изображении изда­тель­ского дела в виде ресторана под руко­вод­ством быв­шего флибустьера Арчибальда Арчибальдовича. Советские изда­те­ль­ства, дей­ст­вите­льно, одно время грешили «пиратскими» изданиями зарубежных писателей.

Между всем про­чим, мы с вами даже не заметили ещё одной про­пажи, ещё одного послед­ствия починки примуса. Силуэт обна­жён­ной женщины, вылетев­ший в финале 27 главы с пятого этажа дома на Садовой, исчез и более в нашем Романе не поя­вится. Наверное, следует это понимать так, что кри­зисное очищение информацион­ного рынка первыми должны ощутить мас­с-медиа. Ведь имен­но это сообще­ство олице­творяла услужливая и бес­стыжая Гел­ла.