Год быка--MMIX

Именно в этот момент истории на противоположном краю Атлантики была основана (founded) первая «антиимперская» федерация государств, построенная по кантовским принципам. И само слово «федерация» (Federation) даже ближе к Foundation, чем любая «академия» или «фонд». А вот вторая антиимперская федерация была образована в 1917 году в бывшем центре имперского Союза. Но только нужно иметь в виду, что греческий префикс «анти» означает «вместо», а не только «против». Поэтому две «антиимперии», поделившие мир в итоге третьего кризиса, вполне заменили прежний имперский порядок.

Заметим, что первые три из шести политических стадий капитализма протекали на фоне двух последних политических стадий прежнего имперского порядка. В этот период заокеанский «Терми­нус» развивается автономно и ускоренно, вовлекая в свою сферу влияния соседние «королевства». Первая стадия заканчивается кризисом сначала внутриевропейской Крымской войны, а затем северо­американской гражданской войны, во время которой северная Федерация выстояла против ближай­ших морских держав – Англии и Франции только благодаря расколу в бывшем имперском Союзе, когда отдельные колониальные державы не желали усиления других. Похожий сценарий описывает и Азимов для первого «селдоновского кризиса».

Второй кризис у Азимова так же, как и в истории капитализма, связан с резкой милитари­зацией соседних держав, угрожающей все еще изоляционистской и потому не слишком вооруженной «Первой Академии». Однако есть существенное и очень любопытное различие в сценариях – истори­ческом и психоисторическом. У Азимова распространение новейших технологий в отсталом окру­жении сопровождается насаждением «псевдорелигии», карго-культа. С одной стороны, это различие подчеркивает, что Азимов (как и Булгаков) описывает некую универсальную схему, опираясь на кон­кретный исторический прототип или, скорее, прототипы. Мы видим спроецированный в далекое бу­дущее сценарий, элементы которого заимствованы и из недавнего, и из далекого прошлого. С другой стороны, эта вполне удачная проекция на предысторию американского центра глобального капита­лизма имеет некоторый привкус памфлета. На первый взгляд, этот памфлет, описывающий «религи­озный» период в политике «Первой Академии» кажется просто антиклерикальным, пародирующим историю христианства. Но на самом деле эта проекция высвечивает религиозную природу самой идеологии «либерализма», активно насаждаемой из американского центра с конца XIX века.

Сначала отцы-основатели некритически усваивают высшие достижения европейской критиче­ской философии, выстраивают на этой основе вполне рациональную систему политического устрой­ства и долгосрочные стратегии внешней политики. Затем эти новейшие схемы становятся догмой новейшей «веры в Разум», на которой строится активность проводников внешней экспансии. Однако либеральный догматизм вовсе не означает, что в основании этой «новейшей религии» нет объек­тивного знания. Есть, и эта философская модель носит имя Иммануила Канта. Однако объективное знание всегда несовершенно, и отсюда следуют, как минимум, два разных пути. Первый – воплощать на практике несовершенное знание, второй – совершенствовать саму систему знания. Совместить эти два пути на практике трудно, поскольку индустриальная организация масс требует не научной тео­рии, а основанной на известном уровне знаний практической дисциплины, то есть научной догмы.

В первых главах булгаковского Романа в символическом виде описан процесс рождения дог­мы. Это когда голова прежней гуманитарной науки отделяется от ее тела. Тело без головы ведет за со­бой весь Массолит, то есть массу последователей догмы. А голова продолжает тайно жить своей соб­ственной жизнью до тех пор, пока не воплотится в «магическую чашу» новой, более совершенной теории. На этом примере можно почувствовать разницу между символическим языком Булгакова, оперирующим глубинными идеями, и шершавым языком памфлета, который использует Азимов для описания внешней стороны кризисных перипетий в абстрактной политической вселенной.

Тем не менее, оба писателя пытаются выстроить некоторую универсальную схему развития, в которой модно выделить эволюционные стадии и кризисные моменты или «узлы». И отталкиваются оба философа от одного и того же первоисточника – Канта.

4. Академическое Начало

Как мы уже выяснили, трилогия Азимова по своей необычной концепции весьма отличается, стоит особняком и от мэйнстрима художественной литературы, и от научной фантастики времен рас­цвета этого жанра. Футуристические умозрительные конструкции, которые для НФ являются содер­жанием, для Трилогии являются необходимым фоном, формой подачи необычного содержания. Научно-фантастический антураж необходим хотя бы для того, чтобы иметь возможность в жестких рыночных условиях заняться художественным исследованием совсем иных проблем – поиском пси­хологических оснований исторических процессов.