Год Единорога

Он подождал минуту, не добавлю ли я что-то еще, а потом повторил:

— Это наш договор, — и, взмахнув платком, крикнул, — начинай! — И быстро спрыгнул с площадки.

Я не воин и никогда не разбиралась в воинском искусстве, но почему-то думала, что Всадники всегда сражаются в зверином облике, а они на этот раз решили сражаться на мечах.

Они кружили друг возле друга, внимательно следя за каждым движением противника. Время от времени то один, то другой делали стремительные выпады, но, скорее, просто для проверки силы и ловкости противника. И вдруг возник вихрь атак и контратак, дикий звон сталкивающихся клинков. Мне трудно судить, насколько хорошо сражался Хейррал, но, по крайней мере, он пока не был ранен и, хотя заступил однажды на полступни за плащ, тут же вернулся на место.

Сначала я была так ошеломлена этой смертельной игрой, что ни на что другое не могла обращать внимание, но действие «моли» еще не кончилось, и моя обостренная чувствительность помогла мне ощутить, как недобрая воля всего отряда сгустилась вокруг поля поединка. Я не знала, может ли это физически ослабить Хейррала, но это общее желание его поражения давило ощутимой тяжестью. Я понимала, на чем основан расчет этих людей. Хейррал всегда сам очень низко оценивал себя, и хотя сейчас ярость и гнев заставили его забыть обо всем, но такая атмосфера вполне могла возродить все его слабости.

Я попробовала снова собрать свою волю и защититься ею от воли всего отряда, но ответный удар был таким, что я просто испугалась. Они были невероятно сильнее меня.

И тут выключилось мое двойное зрение. Теперь я уже не видела сражающихся мужчин. На поле боя стоял на задних лапах медведь, пытающийся передними лапами сгрести и сжать рычащего и фыркающего барса.

— Ты…

Этот внезапный оклик отвлек мое внимание и заставил меня обернуться. Стоящего рядом со мной я видела сразу в двух его обликах: и мужчина, и жеребец.

— Хирон, — назвала я его имя, и он тут же стал человеком.

— Ты ошиблась, колдунья, когда выбирала себе жениха…

Похоже, предводитель Всадников специально отвлекал меня.

— Я должна была выбрать лучшего из вас?

— Дура! Посмотри на свои руки! Ты же сама губишь себя. Каждый раз, когда ты пользуешься магией, твои силы уходят к той, другой Джиллан! Скоро ты станешь тенью, а она получит всю твою силу. Зачем тебе тогда будет нужна победа?

Пока он говорил, я, действительно, почувствовала нарастающую слабость. Рука моя в лунном свете была бледна и казалась прозрачной. Рука призрака…

Нет! Они просто хотят отвлечь меня от поединка! Хейррал опасно близко подошел к краю плаща. Если Хальзе не может достать его мечом, он попытается оттеснить его за край поля и объявить бежавшим, а это уже не просто поражение — это позор.

Нет! Я попыталась дотянуться до Хейррала и передать ему хоть немного силы и уверенности: Хейррал… ты можешь… ты сможешь победить медведя! Хейррал…

— Дура! Ты погубишь…

И тут я почувствовала, что Хирон не обманывает, что, стараясь помочь Хейрралу, я и в самом деле быстро теряю силы. Но я должна была оградить его от того дурмана поражения, который посылал на него отряд. Я должна противостоять их объединенной воле, а это стоило мне очень многого.

Внезапно прозвучал резкий крик, и я даже не поняла, человеческий это голос или звериный а, может быть, даже птичий. Я протерла глаза, словно это могло помочь мне вернуть настоящее зрение. Барс присел, готовясь к прыжку, обнажил клыки и яростно стегал себя хвостом. Медведь тоже стоял в боевой позе, но задняя лапа его находилась за пределами площадки. Хальзе должен считаться бежавшим с поля боя!

Оборотни уже стояли в человеческом облике и явно не были обрадованы победой Хейррала, но исходивший от них туман поражения развеялся, словно от порыва ветра. Хейррал поднял меч и острием его указал на Хальзе.

— Он сбежал! — громко и требовательно произнес он.

— Он сбежал, — сухо подтвердил Хирон.

— Договор есть договор. Мы требуем все.

Хирон не ответил, и Хейррал шагнул к нему, настойчиво продолжая:

— Мы требуем все. Или в нашем отряде больше нет законов? Не пытаешься ли ты запретить нам взять то, что мы завоевали?

— Я не могу дать вам то, что вы требуете.

Хейррал смотрел на него пристально, и глаза полыхали зеленым огнем, как у барса, хотя он и сохранял пока человеческий облик.

— Ты сам объяснишь, почему теряешь свою честь, предводитель Всадников?

— Я не могу дать того, чего у меня нет.

— Чего у тебя нет? А куда же делась та Джиллан, что вы создали?

— Посмотри! — Хирон указал на меня. — Связь между ними прервалась, и наше создание исчезло.

Связь разорвана… Я покачнулась. Тот зов, который вел меня через все опасности этой странной страны, исчез. Я его больше не ощущала. Надо мной прозвучал злобный смешок.

— Она сама виновата в этом, — сказал Хальзе. — Она рискнула использовать свою магию, и это ее погубило. Береги свою невесту, Хейррал, пока еще можешь! Скоро она совсем превратится в тень.

— Что ты с ней сделал! — Хейррал рванулся мимо Хирона и схватился с Хальзе. Он сжал руками его горло, и они оба упали на землю.