Год красного дракона

Семь дней воздушного наступления, когда в воздухе свирепствовали неуязвимые реактивные самолеты, не прошли для германских войск даром. Они утратили не только две трети всех армейских дивизионных и корпусных складов - в упадке оказался германский воинский дух. К тому же перед самым прорывом большевиков к Риге стало известно о провале финского наступления на Карельском перешейке. Четыре дня ожесточенных, но безрезультатных боев на линии госграницы, с незначительными вклинениями, привели чухонское командование в глубочайшее уныние. Если тратить финских солдат такими темпами, то даже с учетом проведенной всеобщей мобилизации они все закончатся еще до Рождества. Правда, это самое командование пока не догадывалось, что до Рождества не дотянет сама Финляндия, но это лишь потому, что никто не взял на себя труд проинформировать об этом факте господ финских генералов - мол, меньше знают, крепче спят. Товарищ Сталин уже решил, что в Белоруссии и на Украине этой зимой будут только отвлекающие операции, а вот голову Маннергейму требуется оторвать как можно скорее.

К тому же у немцев случилась еще одна незадача. Если Ударная армия генерала Лелюшенко, вместе с мехкорпусом генерала Седова, после небольшой перегруппировки разворачивались фронтом на север, дабы разжевать то, что еще недавно было группой армий «Север», то выделенные из резерва Ставки 31-я и 32-я армии, фронтом на юг, занимали позиции по Даугаве. При этом топать пешком триста с лишним километров советским бойцам не пришлось. Уже к утру девятнадцатого числа героическим трудом советских военных железнодорожников было восстановлено движение по ветке, связывающей Великие Луки и Ригу, а войска двух выделенных армий ожидали приказа в эшелонах. Те сразу же пошли вперед так же густо, как и лососи на нерест, в результате чего стремительным получился не только первый рывок, но все развитие операции в целом. Это не местное изобретение, это товарищ Брежнев поделился с местным товарищем Сталиным, как они там под руководством Старших Братьев воевали в своем мире.

Утром двадцатого сентября на левобережный плацдарм, занятый механизированной бригадой полковника Черняховского, прибыла свежая 119-я стрелковая дивизия из состава 31-й армии. Все светлое время дня бойцы и командиры мехбригады Черняховского передавали новичкам позиции, а когда стемнело, Иван Данилович повел свою бригаду не в тыл, а, наоборот, вперед, в вылазку до Митавы, она же Елгава. Там, по данным орбитальной сканирующей сети, имелись какие-никакие склады и... штаб группы армий «Север», но совсем не было немецких войск. В эту вылазку полковник Черняховский пошел не по собственному произволу (ведь особый механизированный корпус -это не партизанский отряд из штатских), а с разрешения генерала Седова. Владислав Петрович и сам бы сбегал подергать фон Лееба за колокольчики, но у командующего корпусом есть свои задачи, и их требуется решать в первую очередь. А от плацдарма на левобережной части Риги до Митавы (Елгавы) по дороге всего сорок километров. Для механизированных частей, которые в оперативной пустоте могут передвигаться просто с головокружительной скоростью, это вообще ничто - всего лишь около двух часов марша в составе колонны.

Авангард мехбригады ворвался в Митаву около часа ночи, в то время, когда все спали. Конечно, часовые подняли тревогу, но ничего, кроме толики дополнительного хаоса, это немцам не принесло. Штаб группы армий «Север» остановился в бывшем зимнем парадном дворце герцогов Курляндских, располагавшемся на острове, образованном главным руслом реки Лиелупе и боковой протокой Дрикса. Выше по течению от дворца находился мост - и по нему, грохоча гусеницами, сразу пошли тяжелые несокрушимые Т-54 танкового батальона, а выше по течению мотострелковый батальон с ходу форсировал Лиелупе на своих плавающих гусеничных БТРах. И тогда в небе над дворцом беспощадным искусственным солнцем вспыхнул первый осветительный снаряд-люстра. Это, поддерживая действия танкистов и мотострелков, открыла огонь самоходная 122-мм гаубичная батарея «Гвоздик» (2С1). Таких орудий из 1976 года прибыло совсем немного: там эта самоходка считалась совсем новой, и ее постановка на вооружение была в самом разгаре. Все, что удалось выпросить у товарища Устинова, пошло на комплектование механизированных бригад мехкорпуса особого назначе-

ния. Танковым бригадам полагался артиллерийский аргумент поувесистей - в виде батарей самоходных гаубиц 2СЗ «Акация».