Год красного дракона

Товарищ Сталин явился ко мне на переговоры радостно сияющий, будто лампочка на пятьсот ватт. Истинным Взглядом это было заметно очень хорошо. Никогда еще у Советского Союза не было таких побед. Финская война, несмотря на шапкозакидательские настроения в ее начале, далась реками крови, да и триумф Халхин-Гола был буквально вымучен героизмом рядовых красноармейцев и их непосредственных командиров, а также стал результатом применения тактического гения, воли и решимости комкора Жукова. Командуй там до самого конца товарищ Фесенко, все усилия войск ушли бы как вода в песок. Эту истину, что хороший командующий преумножает возможности своих подчиненных, а плохой, напротив, способен почти неизбежную победу превратить в страшное поражение, товарищ Сталин тогда заметил, но до конца так и не осознал. А ведь был уже пример русско-японской войны, где милейший Куропаткин все профукал, но так ничего и не понял. Также можно вспомнить Первую Мировую, где отличные, выученные в мирное время, русские армии бесцельно сгорели в сражениях первого этапа войны, в основном потому, что командовали ими в основном канцелярские служители в генеральских чинах и генералы-франкофилы, потенциальные изменники Родины.

И в самом начале Великой Отечественной Войны было то же самое, только вид сбоку. Генералов много, а настоящих полководцев среди них раз-два и обчелся. В Основном Потоке сортировка завершилась только к концу сорок второго года, после чего Красная Армия начала побеждать, и возникло мнение, что «немец уже не тот». Но это было ошибкой. Немец во второй половине войны был даже более жестким бойцом, чем в сорок первом году. Это Красная Армия к сорок третьему году была уже совсем другой, многократно перекрыв рост боевых возможностей вермахта. Но если верна прямая теорема, то правильна и обратная. Форсировано вытаскивая РККА на пик боевых возможностей, отчасти за счет своих ресурсов, отчасти за счет помощи из семьдесят шестого года, я ставлю немецкое командование в такое положение, когда оно не то что ответить не может, но даже не в состоянии понять, что происходит и чего ждать дальше. Застигнутая врасплох группа армий «Север» тому наглядный пример. И дальше для вермахта все будет только хуже, потому что у его главного противника положительные перемены даже без моего участия будут идти с постоянным нарастанием.

В Основном Потоке генералы мирного времени могли давить на Сталина авторитетом своего образовательного ценза, но в этой версии мира сорок первого года вождь Страны Советов наперед знает, чего стоит рекомендация того или иного человека. Сейчас он более или менее доверяет мне, Василевскому, Шапошникову, Жукову, Рокоссовскому и другим людям дела, а к пустоголовым говорунам у Виссарионыча больше доверия нет. Встретит Верховный кого-то вроде Мерецкова или Тимошенко, и сразу же сдает его товарищу Здорному на опыты - поковыряться в этом дерьме палкой и выяснить, кто это: затаившийся враг или просто дурак. Кстати, в самый канун начала воздушной прелюдии к операции «Плутон» ГУГБ вывели из состава НКВД, напрямую подчинив Ставке Верховного Главнокомандования, то есть лично товарищу Сталину. Скорее всего, на подобный шаг Виссарионыча сподвиг опыт мира моей супруги, где все спецслужбы подчинялись непосредственно первому лицу государства. Некогда всесильный наркомат разукомплектован, и Берия уже не ужасный руководитель ведомства пыток и казней, а Спецпредставитель Верховного по освоению новых технологий, главный начальник шарашек и вольнонаемных конструкторских бюро.

Эту кадровую «революцию» товарищ Сталин совершил уже после того, как к нему в большом количестве устремились новые Верные из числа сотрудников НКВД и армейских командиров, что полностью обезопасило его положение от возможного чекистского или военного переворота. И в то же время сфокусированное на персоне Верховного заклинание Мобилизации давит на сознание граждан Страны Советов, в первую очередь, военнослужащих, побуждая их быть верными своей стране и ее военному вождю, поэтому немногочисленные «вольномыслящие» деятели Фронды, а на самом деле чужеродные люди внутри этой системы, выглядят... как голые на Красной площади. И никуда им не спрятаться ни от осуждающих взглядов окружающих, ни от назойливого внимания компетентных органов...