Год красного дракона

С ними, нашими женами, мы, то есть я, уже попрощались, когда умирали, и теперь они в своих мирах, а мы, то есть я и мои товарищи, оказались в таком месте, которое выглядит как бред больного воображения. Тела наши после воскрешения оказались чрезвычайно стары, и вообще непонятно, как в них теплится жизнь, но при этом у нас оказалось достаточно сил для того, чтобы осмотреть окрестности. Тут, на вершине холма, когда-то, два или три года назад, в обустроенном по всем правилам полевом лагере, стояла крупная воинская часть. Видно место, где в те времена располагался танковый парк, где находились ряды палаток, а яма для мусора оказалась заполнена проржавевшими консервными банками привычного для нас вида. Очень близко к вершине была пробурена артезианская скважина, и когда при помощи камня и такой-то матери нам удалось открутить приржавевший вентиль, то труба порадовала нас струей кристально чистой артезианской воды. И жить после этого сразу стало хорошо, несмотря на то, что у нас не было при себе ни крошки еды, а тела наши были наги, будто мы и в самом деле только что родились из чрева матери, но только глубокими стариками.

Напившись воды, мы уселись в круг и принялись обсуждать, что бы значило это странное воскрешение. Ведь было понятно, что, если не произойдет ничего экстраординарного, то все мы в самое ближайшее время снова умрем, если не от глубокой старости, то от голода и холода, ибо ночи в степи бывают более чем прохладны.

Но до ночи дело так и не дошло. Когда солнце стало клониться к горизонту, в небе вдруг появилась блестящая точка, разматывающая за собой тонкий инверсионный след, похожий на белую пушистую нить. Облетев это место по широкому кругу, неизвестный аппарат стремительно пошел на снижение, и стало видно, что это совсем не самолет, а достаточно большая металлическая штука, напоминающая медиатор от гитары. Кроме всего прочего, моторы этого аппарата в полете не издавали никаких звуков, так что перемещалась она абсолютно бесшумно.

- Ну, вот и инопланетяне пожаловали! - попытался пошутить Александр Тамбовцев, несмотря на то, что всем нам было страшно до жути.

Однако действительность оказалась значительно интереснее любых инопланетян. Когда это аппарат (вертикально и абсолютно бесшумно) опустился прямо на вершину холма, из раскрывшегося кормового люка выбежали два десятка рослых, мускулистых, вполне человекообразных (за исключением остроухости) существ в камуфлированной форме. Они были вооружены почему-то самозарядной винтовкой Мосина, хорошо известной полковнику Бережному, ибо он сам входил в состав комиссии, что принимала ее на вооружение. По большим грудям в этих особах можно было опознать женский пол, а по повадкам - спецназ (рыбак рыбака видит издалека). Обмениваясь репликами на чистейший русский языке, эти остроухие девицы грамотно взяли под контроль периметр, при этом на нас, таких красивых в старческой наготе, внимания они обратили не более чем на кучку камней. И их командир, молодой человек с погонами лейтенанта, холодными глазами профессионального головореза и кривым шрамом через щеку тоже не повел в нашу сторону и глазом.

Дальше появилось начальство... Только это было какое-то странное начальство: мускулистый моложавый мужчина в полевом мундире цвета хаки, со старинным мечом на бедре и девочка-подросток в докторском халате и нарочито больших очках. Мужчина окинул нас внимательным взглядом, и его глаза засияли бело-голубым огнем, а у нас по коже побежали откормленные мурашки (жуткое ощущение), и затем коротко сказал:

- Здравствуйте, товарищи, мы за вами. Теперь все будет хорошо! Лилия, займись ими всеми немедленно.

- Хорошо, папочка, - ответила девочка и не спеша пошла в нашу сторону.

Мы уставились на нее во все глаза. Она шла она прямо по воздуху, не касаясь подошвами сандалий грешной земли, а над головой у нее зажегся маленький золотистый нимбик, как у ангелочка.

Подойдя к нам на расстояние вытянутой руки, девочка подняла на нас взгляд и произнесла: