Год красного дракона

- Здравствуйте, мои дорогие! Меня зовут Лилия, можно Святая Лилия-Целительница. Не смотрите на меня как на ребенка. Возраст у меня побольше тысячи лет, потому что происхожу я от античной богини Афродиты и с самого рождения была предназначена стать богиней первой подростковой любви, чтобы разные дуры и дурочки, испытав первые сердечные неудачи, не топились бы, не вешались и не травили себя ядом. Но медицина мне гораздо интересней, потому что я испытываю искреннее удовольствие, когда больной человек с моей помощью становится здоровым, и ничего мне тогда от него не надо, ни мармелада, ни шоколада, ни даже звонкого злата. Вот за эту особенность, что я лечу без платы, невзирая на сословия, а также стараюсь делать так, чтобы разные ответственные правители заводили у себя больницы для малоимущих слоев населения и содержали их по высшему разряду, дядюшка (вы зовете его Богом-Отцом) и произвел меня в звание Святой Лилии-Целительницы. Кстати, Серегин не мой родной отец, а приемный. В это звание я произвела его сама, после того как он, еще находясь в статусе богоравного героя, даже не вспотев, заколбасил моего юридического отца Ареса, оторвав тому голову и закинув ее в кусты. Вот кто был истинный мерзавец и гад: бил нас с мамочкой смертным боем, когда был не в духе и неоднократно покушался на мою девичью честь. А Серегин - он совсем другой: слабых не обижает, никого не насилует, и, даже по взаимному доброму согласию, зеленых яблок, то есть незрелых девиц, в пищу, то есть в постель, не употребляет, ибо от них может быть оскомина, изжога и множество других желудочно-кишечных заболеваний. А теперь, когда с представлениями закончено, склоните, пожалуйста, свои головы, чтобы я могла оделить вас благословением. Это недолго и совсем не больно.

Да уж, наговорила эта Лилия столько, что ум за разум заходит, и в то же время этот летающий бесшумно корабль и прогулка этой странной девочки прямо по воздуху внушают определенное доверие к ее словам. Ведь мы умерли и воскресли, чего с точки зрения современного образованного человека быть не может по определению! Но это есть, и каждый вдох подтверждает эту истину, а значит, правдой может оказаться и все остальное. Не знаю, что подумали остальные, но головы перед этой Лилией склонили все, и даже завзятый скептик товарищ Тамбовцев.

В тот момент, когда тоненький пальчик уперся мне прямо между бровей, я ощутил прилив энергии и невиданного оптимизма. Захотелось вскочить и вприпрыжку бежать неведомо куда, с верой в то, что теперь все точно будет хорошо, петь песни во весь голос и кричать благим матом. Но я сдержался, ибо посчитал подобное поведение неестественным для генерал-лейтенанта Бережного, и даже полковнику Бережному оно было невместным. Это обезьяны пусть скачут, а я пас.

Тем временем Лилия, видимо, удовлетворенная произведенным эффектом, еще раз внимательно осмотрела нас всех четверых и пояснила:

- Это, дорогие мои, было еще не само лечение, а всего лишь благословение, экстренная помощь, нечто вроде переливания, но только не крови, а жизненной энергии. Лечение будет чуть попозже у нас в госпитале, а пока еще сутки вы будете иметь прилив сил, и где-то еще с месяц Харон не сможет подойти к вам с недружественными намерениями. На этом у меня все, папочка, я закончила.

- Спасибо, Лилия, - ответил мужчина, который, как оказалось, и был Серегиным. - А сейчас плащи для товарищей Старших Братьев, и добро пожаловать на борт. Не место тут для того, чтобы разговаривать пустые разговоры, дома наговоримся.

- Дома я сразу заберу у тебя этих четверых, и бултых их в восстановительно-релаксирующую ванну на недельку, - сказала Лилия. - Состояние их телесных оболочек у них ужас какое плохое, поскупился дядюшка на качественную упаковку при отправке, так что лечить, лечить, лечить, что мы любим и умеем. По счастью, никто из них ни разу не маг, как Бригитта Бергман, поэтому бега по плохо натянутому канату с мешком картошки на плечах и саблей в зубах на этот раз не будет. Все будем делать качественно, не спеша, с толком и расстановкой.

- Dixi! - ответил товарищ Серегин, - вот вылечишь их всех от старости, тогда и поговорим. Времени у нас впереди примерно вечность или даже больше, ибо Небесный Отец не желает видеть их в своих чертогах.