Год Крысы

Это мой сад, это мой бонсай – собирать пыль в ровные ряды. И туман собирается вокруг, вдыхается, легкие потерпят. Они нечасто трудом дышат, нечасто мысли могут быть свободны вне жизненных раздумий, вне дневной суеты и скуки. В прекрасном и честном труде любая мысль, каждое чувство особенно ценны. С рук слезает нежная кожица. Восходит солнце в апогей полдня, и былые темные лестничные пролеты становятся видны, вместе с надписями на бетоне. «Лох» – одна из них. Мы вернулись в штаб, потные и вонючие, где вовсю шла работа таких же потных и вонючих. Никто запаха не чуял, все вдыхали дым и наслаждались процессом.

– А что снимаете? – забыл я.

– Клип артисту, может, знаешь такого.

– Не знаю, – не дал я Тимофею закончить.

– Кстати, вот Артур. Эй, Артур! – подозвали мы его.

Это был маленький рыжий человек с дрожащими глазами и очень-очень-очень красивыми руками. Из них выпирали вены-магистрали, так и просились чувствовать их. Артур горбился без веса на плечах, тянулся к полу. Зевал, и нас этим заражал. Мы пожали друг другу руки.

– Артур, что опаздываешь? – спросил Тимофей.

– Да ночная смена вчера была, – его голос скакал от испуга до спокойствия, признак перенесенного припадка. – Думал поспать часок, не рассчитал.

– Познакомься, это – Федя. Федя, это – Артур, музыкальный фрик.

– Очень приятно, – кивнул я.

– Взаимно, взаимно, – он огляделся по сторонам, будто ожидая удара или другой подставы.

– Артур, Федя спросить тебя о кое-ком хотел.

– Ты знаешь «Год Крысы»?

– Конечно, знаю, – гордо ответил Артур. Даже горбиться перестал. – Я им делал первый концерт в Москве.

– Да ладно? – удивился я.

– Ага, это было очень плохо. Делали его в «Диске», на Китай-Городе.

– Никогда не слышал об этом месте.

– Потому что оно было маленькое, метров сто, если не меньше, с учетом туалета, бара, какой-никакой кухни.

– Я тебе даже завидую, если честно, – покаялся я. – Они тогда в самом расцвете сил были, молодые музыканты, да?

– Уебки они, а не молодые музыканты, – засмеялся Артур. – Эти три придурка знаешь, что сделали? Сначала явились пьяные жутко. Потом выяснилось – нет, не пьяные. Обдолбанные. Перед этим по приезду повздорили с ментом, тот всех – включая тур-манагера задержал и как бы не хотел отпускать, пока девушка манагера в слезах не извинилась за них. В итоге приехали, настраивать было особо нечего, места было маленько. Сидюки да два микрофона. Звучало плохо, они еще не переставали об этом напоминать. «Артурчик!» – пародировал он музыканта. – «Звук, как из жопы. Давай ягодицы раздвинь». А я что могу? Хватаюсь за микшер, а эти орут, животных из себя строят и других призывают к этому. Остаток выступления стоял у микшера, люди толкались, обливали пивом.

– Тебя?

– Нет, их. Меня-то за что? Те просто закривлялись, и посетители не оценили. Их вокалист, не помню, как там его, орал, падал на пол, плевался в людей. Короче, был не в адекватном состоянии. Я-то уж думаю – ладно! Благо мне с ними общаться не надо, а только с менеджером. А тот еще хуже! Концерт закончился, ребята буквально выпали за двери, я с синяками на спине остался. А ночью, знаешь, звонят мне. Не могу понять, кто, но орет: «Бля, Артур, а наши бабки ты случайно отдать не забыл?!». Пришлось десять минут объяснять, что они у менеджера. Я думал подохли или потерялись, без разницы, сами домой доберутся.

– И добрались?

– Да, потом пару раз в Москву приезжали. Но у нас их не так полюбили, как в других городах. Мне знакомые рассказывали.

– Понятно, – я расстроено выдохнул. Хоть Артур и рассказывал свою историю с обидой и злобой на группу, чувствовалось, как он был рад, что в его жизни произошло подобное.

– Ну, на самом деле, если все отбросить – было круто. Бар платил за концерт, так что я ни рубля не потерял. Только со мной работать отказались. Боялись, что я еще кого приведу вроде них. А потом закрылись. Вот так и помирились. А ты чего интересуешься?

– Найти хочу их. Номер хотя бы, или где живут.

– Ой, номера ты не найдешь! Надо, это, искать их манагера. Они с разными по России колесили, не выдерживал их один человек долго. Номерами тоже не разбрасывались. Может, девушка какая знает о них чего.

– Сейчас кажется, что я в тупике, если честно. Вот ты и все, куда дальше?

– Тебе надо с Олегом встретиться. Он сейчас менеджер этих, электронщиков, как их зовут? С белыми лицами, которые про Россию запели после Рабицы.

– Не понимаю, о ком ты, – развел я руками.

– Олег Дрюков. Вот как его зовут.

– А номер есть?

– Могу попросить, – Артур потянулся в телефон. – Тимофей, время есть?

– Да есть, есть, – Тимофей одобрительно взглянул на меня. – Когда его, блин, не было?

Артур вновь закурил и сел на корты. Тонкими пальцами он набрал номер в своем старом кнопочном телефоне. Никто ему не ответил.

– Давай, я как узнаю, тебе смской пришлю? – спросил Артур.

– Конечно, – мы без особых надежд обменялись номерами; обычно такие «потом разберемся» никогда ни к чему не приводят. – Тогда я пойду.

– С нами не хочешь остаться? – Тимофей не без грусти скорой разлуки посмотрел на меня. – Может, музыкантам кому клип нужен? По цене сойдемся.