Год Крысы

Как-то незаметно одурманила нас настойка. Она подкралась, вписалась в доверие, а потом мы уже сидим на кегах и друг другу травим байки о безруких женщинах, бандитах, неудавшихся попытках заработать и о многом другом, что собралось в душе. Чем хотелось поделиться, да не пришлось. Над грустными историями мы смеялись, над веселыми – плакали. От холода дрожали руки, стаканы часто падали на землю, приходилось их и себя дезинфицировать настойкой. Настя же игралась с ребенком промерзшим. Она укутала Анюту в простыню и расспрашивала о том, как прошел ее день. Я нечаянно ловил обрывки:

– Двойку получила по математике.

– Как же так, Анюта? – безрадостно отвечала мать.

– Зато по литературе тройку!

– Да ты что… Когда же ты учиться начнешь?

– А зачем? Они не хотят учить, они хотят оценки ставить!

Эдик поглядывал на дочь и сдерживал слезы. Было бы неправильно обсуждать его материальное положение или то, что его дочь постепенно превращается в него в такой прекрасный вечер. Один маленький толчок, и она останется без будущего, прям как мы. Без образования, без твердой почвы под ногами. Будет мотаться от угла к углу, к грязным окнам, решеткам и обоссанным углам. Вслух я такого произнести не мог, но Эдик имел особенность ловить меня на мысли и, бывало, вскочит, злобно сделает кружок вокруг своей оси и плашмя падает обратно на кегу.

– Ф-ф-ф, – разочарованно выдыхая носом.

Он взял с земли бутылку борщевой настойки и, не стесняясь жены и дочери, начал пить из горла. Засинячило. Настя подмигивала, умоляла остановить его. Поразительно, как у Леры получилось на меня повлиять и заставить слезть с иглы, а Настя… скажем так, остановилась на полпути. По сути, если их сравнить, одна – дочь рабочего, с твердыми руками и характером, способная пробивать стены и избивать мужчин; а другая – маленькая, незаметная для большинства мышка, с воображением подобным если и чему-то, то только божественному. До чего больно вспоминать тот момент, когда Лера ради меня была готова ширнуться.

Сказала: «Я навсегда с тобой» – и я не смог. До чего же я тогда скачусь, если другого сам лично подсажу? Тем более любимого мной человека. Она не могла меня терпеть таким, и вместо того, чтобы отбросить в сторону, Лера согласилась пасть ко мне. Окунуться в омут беспросветный, где подыхают и будут подыхать. Как вовремя я одумался, и как сильно потом мне воздалось болью, но я принимал ее стойко. Пробираясь сквозь головные ужасы, одолевая себя физически, ломка не сломала мою душу. Быть может, тот факт, что я выжил, доказывает, что у человечества есть шансы стать лучше? Победить самих себя. Не повезло кому-то не найти такого значимого другого, как мне. Мы стали единым целым. Чистыми.

Женщина на характере взялась приводить в порядок Эдика, и у нее почти вышло. Вместе начали варить, завели ребенка, налаживали жизнь, а потом, как обычно бывает, что-то пошло не так, и снова засинячило. Несдерживаемая напасть слабого человека. Лера же оказалась хитрее, заманила меня в свой мир, и он стал общим. Я обнял Эдика, от этого он задрожал – недоумевал, наверное, отчего к нему я заботу проявляю. Вечно жесткий, вечно отстраненный.

– Как хорошо, что ты приехал, Женя, – бормотал Эдик. – Я бы помер скоро, если бы не ты.

– Брось, фу, – сказал я.

Зазвонил телефон – как не вовремя! Достал его из кармана, а там, – сука! – московский номер – Распутов! Я обернулся и увидел, как Эдик в слезах скатывался на землю, а Настя пыталась его поднять. Что поделать.

– Я отойду, ничего? – спросил я Настю; без разрешения как-то не давалось.

– Да, давай, – ответила она. – А я этого пока на диван внутрь уложу, а то посинеет окончательно. Эй! – кричала она в уши Эдику. – Придурок, вставай! Ты дочь пугаешь!

– Это ты меня пугаешь! – выла Анюта.

Я спрятался в темноте, куда не проникал огня свет. Сел на завернутые в ткань паллеты, закурил и ответил:

– Да, але?

– Женя, привет. Это Федя.

– Ага, здорово.

– Как дела?

– Да ничего. Вот, с Эдиком встретился. Тот, который диджей Энурез, если знаешь. Мы с ним работали вместе, росли. Сидим, отдыхаем.

– Вы юридическое лицо оформили?

– Ага, в течение пяти дней будет. Так что ты хотел?

– Жень, тут такая ситуация. У нас изменился организатор фестиваля…

– Только не говори, что все отменяется.

– Нет-нет, ты что, – успокоил меня Федя, – все в силе. Просто изначально нас нанимал один человек, а теперь мы работаем напрямую с компанией.

– Так, и чо?

– Мне надо с тобой некоторые моменты обсудить… Собственно, договор мы заключили, но проблема в том, что, так как сменился заказчик, нам необходимо будет заключить новый и по нему есть еще несколько вещей, необходимых от вас. Иначе мы просто не сможем выслать предоплату.

– Это что еще за прикол? – я вскочил с паллетов и пнул кирпич, сохший под ногами. – Блять, это вы нас кидаете что ли?

– Нет, Жень, нет! Просто, у заказчика есть несколько условий, которые мне необходимо согласовать с вами.

– Так, и что за просьбы у вашего, блять, заказчика?