Год Крысы

– Пойдем. Но после этого ты предложишь Леониду то, что предложил мне. И Аню со школы заберем, хорошо?

– Да бля, – мы поднялись с лавки и потопали к улице, спрашивать прохожих о нахождении ближайшего офиса банка. Вдоль домов невысоких, вдоль домов здоровых шатались мы, синяки. Наш разговор, конечно, не закончился. Я пытался убедить Эдика, что Леонид нам не нужен и что мы без проблем справимся вдвоем, но тот был непреклонен. Якобы, это правильно и честно позвать Леонида. Стоило мне сказать слово, деревья отрицательно гудели, а как Эдик скажет – и сразу тишина согласная. Болели кости, хотелось сладкого пожевать. Шаурма с желудком не уживалась.

– Жень, если ты согласился из-за денег – я могу понять. Ты сам видел, как я живу. Продажи идут плохо, приходится выживать. И я не знаю, насколько там большие деньги обещают, но если ты не говоришь мне сумму целиком на людях – видимо, дохуя. Мне бы деньги не повредили. Так что спасибо тебе большое, что не забываешь обо мне.

– Ты что смеешься? Как я о тебе забуду. Меня беспокоит только, ну… Как-то отстойно это смотрится, что мы вообще согласились. Совсем не о музыке. Хотя, наверное…

– Я, это, в Вконтакте комментарии читаю, бывает, – задумался Эдик. – И там часто, ну, пишут, как сильно им хотелось бы «Год Крысы» услышать еще раз. Какая-то девочка написала, что ей было семнадцать во время последнего концерта. Помнишь тот? Когда мы еще стол накрыли, будто это тайная вечеря.

– При забитом битком зале, ага, помню. Смешно было.

– Ну ее не пустили, потому что восемнадцать плюс было. А представь, как у нее жизнь могла под откос пойти, а? Благое дело, дадим людям, ну, такую веру в чудо. Чудес не бывает, а тут произошло. Исключение подтверждает правило, типа.

– А с хера ли мы должны помогать другим? – аргументировал я. – Что они нам хорошего сделали?

– Они нам ничего плохого не сделали.

– И что?

– Да хер знает. Типа, музыка же помогает людям. Вот вы взяли, написали с Леонидом альбом, и на душе кайф. Легче жить. Поделились же этим, значит, хотели, чтобы это услышали. Вот и услышали. Тогда-то ты альбомы выкладывал, а не в стол делал.

Очередь повернула к нам головы. Население России не оценило наших громких осмысленных разговоров. Женщины скрывали лица, мужчины нюхали запах пива и ждали прихода домой. Молодая девушка злобно взглянула на нас, мол, закройте рты, ублюдки. В ответ мы жалобно улыбнулись и заговорили еще громче.

– Да я молодой был. Глупый. Как ребенок.

– Дети поумнее нас будут. Вот я на Анюту смотрю и понимаю это. У них хуйни такой в головах нет, как у нас. Вот мы тут с тобой уже час обсуждаем, правильно-неправильно. А они берут и делают.

– Дети жестокие.

– А мы нет? Не, ну, типа ты добряк, я тоже. Но вот на деле нихуя мы не добрые. Такие же жестокие, просто фантазии хоть отбавляй. А у детей все равно ее побольше. Надо прощать уметь, забывать.

– Эдик, ты прав, – признался я. – Как всегда. Но все равно тяжело. Вот никому десять лет не нужны, а нас тут, считай, купили. Причем раньше нас, по сути, ведь тоже покупали, да? Бля, помнишь, когда мы целый день в номере сидели с ноутом от организаторов и все время просто делали вкладки с порносайтами.

– Ага, – радостно припомнил Эдик. – Как собак выгуливать по городу хотели! Разок сгоняем и все. Чо сразу продались то? Нас позвали выступить и все. Норм?

– Да вроде норм. А вроде мы ради этого даже из небытия вернулись. Меня именно этот момент напрягает. Унизительно как-то. Ладно, забей.

Когда очередь дошла до нас, мы зашли в темный кабинет с кожаными креслами, огромным столом и рекламой специальных предложений банка на стенах. Менеджер протирал вспотевший лоб галстуком и тяжело дышал. Ему было тяжело на протяжении дня сохранять улыбку. Наше появление радости тоже не приносило.

– Добрый день! – поприветствовал нас менеджер, не протягивая руки. – Чем я могу вам помочь?

– Добрый, – общался с ним Эдик. – Я бы, это, хотел бы открыть юридическое лицо.

– ИП, – добавил я, что бы эти буквы не означали

– Да, ИП.

– Очень хорошо, – менеджер стал стучать по клавиатуре. – Здорово, что вы выбрали наш банк. А зачем вы открываете юридическое лицо?

– Да, это, мы… – Эдик затупил.

– А какое это значение имеет? – спросил я.

– Большое! Смотрите, чтобы оформить вас, – менеджер направил острие ручки на Эдика, словно советский шпион, – как индивидуального предпринимателя, нам нужно будет сейчас написать заявление в ФНС. И там есть ОКВЭДы – общероссийский классификатор видов экономической деятельности. Это нужно, чтобы люди не нарушали закон. То есть, если у вас производство, не знаю, кофе, и вы вдруг заключили договор об оказании услуг ремонта, то это было бы подозрительно для банка и налоговой.

– Понятно.

– Так для какой цели вы оформляете юридическое лицо?

– Мы музыканты, – хором сказали.

– Отлично, тогда вам нужен 90.01 «Оказание деятельности в области исполнительских искусств»… А какую музыку вы играете? – обратился к нам менеджер.

– А это играет какую-то роль? – не понял я.

– Нет, просто интересно.

– Самую лучшую, – засмеялся Эдик.