Год нашей любви

– Пожалуйста, скажи мне, что ты не спишь с Хартли.

Мой ответ был простым и непринужденным:

– Я не сплю с Хартли.

В этом-то и проблема.

Но брат все еще казался слегка напряженным.

– Или с кем-либо еще, – добавила я.

Он вздохнул с явным облегчением:

– Так в чем тогда дело?

Честно, я не собиралась объяснять. Но раз уж меня спросили…

– Дэмиен, как ты думаешь, мог бы ты когда-нибудь посчитать женщину в инвалидном кресле сексуальной?

Он наморщил лоб.

– Ну, конечно. Но я никогда не встречал женщин в инвалидных креслах. Никого, кроме тебя. А ты не можешь быть сексуальной. Ты моя сестра.

Я фыркнула:

– К сожалению, весь остальной мир согласен с тобой. Когда парни смотрят на меня, они видят только кресло. А я как будто бесполое существо.

– Послушай, Кори. – Он положил подбородок на руку. – Если на улице София Вергара помашет мне ручкой из инвалидного кресла, я с удовольствием припущу за ней.

– То есть если бы у меня были огромные сиськи и роль в популярном телешоу…

Он рассмеялся:

– Не забудь о возбуждающем акценте. У нее он просто потрясный.

Да. Для меня все было безнадежно.

Когда фильм кончился, мы с Дэмиеном сыграли еще раз в «Крутые клюшки». Он принял недальновидное решение играть за «Ред уингз», и я без особых проблем разгромила его.

– Спасибо, что не был со мной слишком суров, – поддразнила я его, когда игра закончилась.

Он закатил глаза и вышел в кухню за пивом.

В это время зазвонил мой телефон. Я взяла его с журнального столика и увидела номер Хартли. Мое сердце замерло, так я удивилась, и из ниоткуда выскочила фея надежды:

Возьми трубку!. На ней было блестящее новогоднее платье.

Умная девушка не послушала бы. Умная девушка предпочла бы, чтобы включилась голосовая почта.

А я, конечно, ответила. И его хрипловатый голос зазвучал прямо у моего уха:

– С Новым годом, Каллахан.

– Привет, – сказала я, задыхаясь. С трудом сглотнув, попыталась взять себя в руки.

– Ты где? – спросила я.

Где бы он ни был, там было очень шумно.

– Я на жутко унылой вечеринке в Гринвиче, штат Коннектикут. Вспомнил тебя и решил позвонить.

– Вспомнил меня?

Я не хотела, чтобы это прозвучало как вызов. Но вопрос о том, что именно вспомнил Хартли, был для меня больной темой.

– Конечно, – сказал он, и его голос потеплел. – Я подумал, что именно тебе, наверное, больше всех не терпится увидеть задницу уходящего года.

Мне пришлось сделать паузу и немного подумать. Год, в который я получила травму, наконец завершался. Отметить это было вполне здравой мыслью и как раз тем, что один друг может пожелать в канун Нового года другому.

– Все так, – сказала я. – Спасибо, Хартли.

– Я просто надеюсь, следующий год будет для тебя лучше. Ты этого заслуживаешь.

Его слова повисли в воздухе. Они были приятными, но почему-то звучали как прощание.

– Спасибо, – ответила я тихо. – Я уверена, что он будет лучше. И для тебя тоже.

– Кто знает, – сказал он, и его голос почему-то прозвучал потерянно. – Посмотри на часы, Каллахан. Счастливого Нового года.

Я взглянула на часы нашей кабельной приставки как раз тогда, когда 11:59 сменилось на 12:00.

– С Новым годом, Хартли, – сглотнула я. – А потом выпалила: – Разве тебе некого пойти и поцеловать?

Он хихикнул:

– Эх ты, житель Среднего Запада. Мой Новый год был час назад.

Проклятье. Из-за ошибки с часовым поясом мне стало грустно. Получается, Хартли вспомнил обо мне с опозданием, когда знаковое событие уже осталось позади.

– Я лучше пойду.

– Будь осторожна, Каллахан. Увидимся на следующей неделе.

Уф. Всего две минуты разговора по телефону с Хартли, и я уже не нахожу себе места. Даже зная, что веду себя глупо, я провела следующий день, анализируя, что должна и что не должна была сказать, и что могла сделать по-другому.

Дэмиен улетел в Нью-Йорк, так что даже его не было поблизости, чтобы я могла отвлечься. Мне следовало перестать думать о Хартли, но перед глазами то и дело всплывали его улыбка и ямочки на щеках.

В моих мечтах Хартли проскальзывал в мою спальню под покровом ночи, откидывал простыню и забирался ко мне. Мы почти не говорили. «Прости», – шептал Хартли. А потом были только поцелуи и лихорадочное сбрасывание одежды. А дальше…

Проклятье.

Все, что он делал в моих мечтах, в реальности он проделывал со Стейшей. И, когда я пыталась понять почему, мое сердце разбивалось на маленькие кусочки.

Я никак не могла этого понять. Стейша была стервозной. Красивой, но стервозной. Нет, мне было вполне понятно, почему Хартли был не прочь увидеть голышом точную копию топ-модели. Но все равно что-то не сходилось. Даже во время нашего короткого новогоднего разговора он признался, что на вечеринке с ней ему скучно. Зачем тогда он там оставался? Единственным логичным объяснением было то, что привлекательность ее великолепного тела более чем компенсировала все его страдания от времяпровождения с ней.

У меня просто в голове не укладывалось. Хартли был сексуален. Но я хотела не только его тела. Нам было весело вдвоем – очень. Мы бесились и шутили. Я знала, ему нравится моя компания. У меня не было никаких сомнений на этот счет.