Год наших тайн

Так продолжалось долго. За каждым ее вопросом следовал безвредный для отца ответ. В ходе беседы я поняла: они хотят меня использовать, чтобы семейная сага, которую они тут сочиняют, подразумевала: за этим ничего не кроется! Мои ответы рисовали, что называется, двухмерный портрет человека.

Конечно, она не спрашивала меня, не орал ли он как сумасшедший, когда я на тренировках пропускала шайбу. Делалось ли у него лицо багровым, как сырое мясо, когда он злился. Это все ее не интересовало.

Когда вопросы у нее иссякли, я позволила Аззану отвезти меня домой. Я поднималась в свою комнату, пытаясь угадать, что сейчас делают Бриджер, Энди и Люси. Наверное, сидят все вместе на диване и смотрят кино. А может быть, повели Люси кататься на коньках или играть в боулинг. Именно этим занимаются нормальные люди в пятницу вечером после Дня благодарения. Нормальные люди, но не я.

Глава 13. Тебе бы служить в ЦРУ

Скарлетт

– Теперь я могу забрать телефон? – Мы возвращались в Харкнесс. Аззан не разрешил мне поехать с Энди и Бриджером и настоял, что отвезет меня сам.

– Возможно, – проворчал он. – Хочу тебя кое-о чем спросить. В списке твоих вызовов я нашел один неотвеченный из Нью-Гемпшира. Он пришел по голосовой почте, и ты его стерла.

У меня отчаянно забилось сердце.

– И что?

– Тебе звонили из прокуратуры.

– Скажите, Шерлок, а вы проверяли исходящие вызовы? Я ведь им не перезвонила. Ничего личного. Я ни с кем не хочу говорить об этом суде.

Он ухмыльнулся:

– Дело в том, Шеннон, что я тебе верю. Я уверен, что больше всего на свете тебе хочется забыть о существовании твоей семьи. Но мы тебе этого не позволим. Твое имя в официальном списке свидетелей, который будет утвержден завтра.

– Правда? – Черт бы их подрал.

– Именно. Поэтому послушай меня сейчас. Ни с кем не говори о деле. А если сторона обвинения снова свяжется с тобой, сразу же перезвони мне и передай слово в слово, что они сказали.

– Хорошо. – Инстинкт подсказывал мне соглашаться со всем, что произносил его противный узкий рот.

– Они могут пообещать, что беседа займет всего лишь пятнадцать минут, главное – поговорить с тобой лично. Но это будет наглым враньем, поняла?

– Конечно.

– Тебе всего-то и надо продержаться пару месяцев, посидеть в зале суда, как хорошая девочка, и все. – Он вынул мой телефон из нагрудного кармана и протянул мне. – Я забил свой номер в твои контакты.

– Хорошо, Аззан. – Именно так. Надо изображать хорошую девочку.

Он откинулся на сиденье.

– Похоже, у тебя что-то серьезное с этим парнем, Бриджером. Он единственный, кто тебе звонит и шлет сообщения.

Меня взбесило то, что Аззан проверял вызовы на моем телефоне.

– Это говорит только о том, что у меня мало друзей. Учиться в Харкнессе нелегко.

– Мгм. А кто такая Люлю?

Во рту у меня пересохло.

– Так, еще одна подружка. А вам какое дело?

– Ты права, мне – никакого. А тебе, возможно, есть.

– Что это значит?

– Шеннон, делай то, что велит тебе семья, и я не буду рыться в грязном белье твоего дружка. Мне достаточно его имени и номера телефона, чтобы узнать, кому он звонит, кому он должен и штрафовали ли его хоть раз за неправильную парковку. Может быть, в его комнате найдется пакетик наркоты, если ты не будешь хорошей девочкой. Подумай об этом.

Тошнота подступила к моему горлу, а дорога стала расплываться перед глазами.

– Спокойно, Шеннон, – сказал Аззан. Его смешок был похож на икоту. – Мы просим тебя о простых вещах. Отвечай на все наши вопросы. Не отвечай на вопросы другой стороны. Делай все правильно, и все будет в порядке и с тобой, и с твоим парнем.

Я через силу посмотрела ему в глаза.

– Не думаю, что отец будет доволен, если узнает, что вы мне угрожаете.

Он только усмехнулся:

– Детка, твой отец – всего лишь никчемный старикан, которому нравится трахать в задницу маленьких мальчиков.

В животе у меня все сжалось, но я постаралась сохранять равнодушное выражение лица.

– Понимаешь ли, я работаю не на твоего отца. Я работаю на его адвоката. А адвокат взялся за это дерьмовое дело только потому, что убежден: все пойдет как надо. А уж это должен обеспечить я. Даже если ты побежишь ябедничать папаше, ничего не изменится. Он не может дать отставку своему адвокату перед самым выбором присяжных.

Аззан включил радио.

Остаток пути я провела, глядя в окно и считая придорожные столбы.

После обеда Бриджер непрерывно слал мне сообщения: «Ты вернулась? Позвони».

Но я не позвонила, потому что была слишком напугана. Бриджеру меньше всего на свете были нужны пакости Аззана. Меня вдруг охватило с десяток самых разных параноидальных страхов. Нет, его надо держать подальше от этого дерьма, чего бы это ни стоило.

В тот вечер Кэти-Блондинка тоже была сама не своя.

– В чем дело? – спросила я ее, когда она угрюмо бродила по комнате.

– Я рассталась с Дэшем.

Я не сразу сообразила, что Дэшем звали ее последнего дружка-футболиста.

– Как жаль.

– Вовсе не жаль. Ему просто нужно было с кем-то трахаться. И меня бы это, в общем, устроило, не окажись он полным мудаком.