Год после чумы (СИ)

Гертруда закрыла глаза, чтобы разобраться с гневом, который снова прорвался сквозь все стены. Я любила этого человека, говорила она себе. Он не был воплощением абсолютного зла. Он просто не смог справиться с волком в себе. Она успокоилась и сосредоточилась. Зореслава сказала, что уничтожила хоркрукс Костеуса при помощи некоего священного меча, сложное славянское название которого она не запомнила. В Хогвартсе ходили легенды о таинственном мече Гриффиндора, спрятанном в замке, но Гертруде не довелось ещё проверить истинность этих слухов. Пламя дракона и яд василиска, исходя из написанного в «Тайнах темнейших чар», также убивают хоркрукс, разрушая при этом полностью и сам объект. Так же действует и заклинание Инферналус. Уточнённое на зло пламя, как назвал его Седрик. Уточнённое пламя… Я любила этого человека. Гертруда навела на портрет обе палочки. Шерли закричала, а Ричард снова обернулся оскаленным волком, готовым к прыжку.

— Игнис Мирабилис!

Малиновое пламя с фиолетовыми отблесками вырвалось из её палочек и охватило портрет. Как только волшебный огонь его коснулся, пламя поменяло цвет на синий. Сначала сапфирная волна омыла раму, а затем перекинулась на изображение. Облик волка растянулся, затем поменялся на человеческий и тут же снова на волка, завертевшегося вокруг своей оси. После ещё нескольких метаморфоз он преобразился в Ричарда, который заискрился, словно его облили двойной дозой зелья мерцания. Синее пламя взлетело вверх по стволу сосны и вспыхнуло гигантской свечкой, рассыпавшись в небе малиновыми искрами. Невредимый портрет стоял, прислонившись к почерневшему стволу сосны, и человек на нём медленно поднялся на ноги и хмуро посмотрел на Гертруду.

— Специалис Ревелио!

Самый обычный магический портрет. Гертруда сняла чары с Шерли, которая, тем не менее, продолжила стоять неподвижно, глядя на своего покойного хозяина.

— Шерли, ты бы съела что-нибудь, а? Но если ты не голодна, возвращайся в замок. И можешь забрать туда портрет и вернуть его на законное место. Никто не справится с этой задачей лучше тебя.

— Он был так сладок, — сказал вдруг Ричард усталым голосом. — Тот мёд на твоих пальцах. И я согласен с тобой: тот августовский день был божественно прекрасен.

— Да, Ричард, — ответила Гертруда, ощущая ком в горле. — Именно его я и буду вспоминать, если в моих мыслях снова появишься ты. А сейчас — прощай.

*

После ужина Гертруда вышла из замка и направилась к хижине Макфасти, глядя на всё ещё светлое небо. День казался бесконечным. Из-за своего пикника с портретом Ричарда она пропустила обед и разговор с Меалланом отложила до ужина. Однако на ужине не было самого Меаллана, так что сейчас стоило что-то предпринять по этому поводу. Но она медлила. Сегодня весь день полосы нетерпения и бешеной энергии чередовались у Гертруды с моментами, когда она могла только смотреть на небо и медлить. Она вспомнила, как кружась перед зеркалом в своей спальне и любуясь мерцанием мантии, она увидала перед собой серебристого единорога. Кристина звала её в Комнату по Требованию — взглянуть на новый грааль. Она медлила, пока шла к Комнате, не спешила мысленно взывать к ней, замирая в знакомом коридоре на седьмом этаже, и, наконец, когда дверь распахнулась перед ней, и она ступила туда, где было светло, как в заснеженном лесу — и как это Комнате удаётся без окон? — она медлила, прежде чем взглянуть на новую хрустальную чашу…

— Чашу? — с улыбкой сказала тогда Кристина. — Ты ожидала увидеть чашу?

— Признаться, да, — отвечала Гертруда, глядя по все глаза на то, что стояло перед ней. — Что это?

— То, что вырастил круг невинных сердец. Видимо, Тэгвен восприняла слово «вырастить» буквально.

— А этот шар — это то, что думаю?

— Скорее всего. Один из наших юных творцов, Гордон Прюэтт, назвал его «Мировым Яблоком».

— У мальчика талант давать имена. Это нужно запомнить.

Если ты хочешь, чтобы вечерний ритуал состоялся, нужно найти Меаллана уже сейчас, напомнил ей Профессор. Гертруда с трудом оторвалась от мыслей о граале-который-оказался-не-чашей и о голосе Кристины, рассказывающей ей о ритуале. Надо будет ещё раз побыть с ним — уже наедине — чтобы нырнуть в шелест крыльев и песню ветра, которые хрустальное дерево, поддерживающее Мировое Яблоко, прятало в своих листьях. И тогда уже дать волю эмоциям и оплакать всё несбывшееся, окончательно простившись с ним. Она могла это сделать и при Кристине, но сегодня — не тот день. Не день слёз. Она сделает это завтра — до того, как Кристина отправится с граалем во Францию, чтобы передать его Улиссу Буассару. Пусть ей даже придётся пропустить для этого финальный матч по квиддичу. Ты тянешь время, напомнил ей Профессор.

Но Гертруда уже добралась до хижины, так что она отворила дверь и ступила внутрь. Тиффани подлетела к ней и села на плечо — такое случалось нечасто, и Гертруда с благодарностью провела рукой по её сверкающим крыльям. Зореслава и Айдан сидели за столом: Айдан кормил сову Мерри шортбредами из миски. Увидав Гертруду, оба переглянулись.