GOD SAVE THE QUEEN (СИ)

Темнота будто засасывает в воронку и девушка надавливает на веки; под ними вырисовываются узоры: круги, спирали, завитки и точки. Все расплываются и исчезают, а потом образуют новые.

«Открой».

Мысль о слепоте въедается в голову так сильно, что начинает казаться, будто глаз у неё нет вовсе и ей нечего открыть. Веки нависают тяжёлым грузом.

«О т к р о й».

Зелёные глаза распахиваются и Эстер мгновением садится на полу. Воздуха в лёгких не хватает катастрофически, и девушка начинает понимать, что всё это время не дышала. Не знала, сколько, но знала, почему.

Комната вокруг плывёт. Фигуры, увиденные ею в темноте, живо переносятся на окружающий мир. Пальцы зарываются в светлые волосы.

«К а к о г о ч ё р т а».

Она сидит так ещё несколько секунд, после чего встаёт и садится на стул. На нём отъезжает назад; в тишине колёсики шумят непривычно громко. Ноги закидывает на убранный стол, расслабляет шею, смотрит в потолок. Всё резко смолкло – и голоса, и она сама. Единственное, что осталось – сердцебиение.

— Я так больше не могу, – медленно, растягивая слова, говорит та; ноги уже на полу, рука включает компьютер. Загрузка, закладки, «саундклауд», регулировка громкости на колонках.

Музыка из её плейлиста осточертела. Ужасно хотелось чего-то нового, но искать было банально лень (Эстер называла это отсутствием энергии), потому свой выбор девушка остановила на заслушанной до дыр «bubblegum bitch» в исполнении Марины Диамандис. Этот трек, почему-то, ассоциировался с драмой «The Crush» 1993-го года.

Если говорить о фильмах, смотрела она в основном то, что было снято в девяностых. «Бестолковые», «Дневник Баскетболиста», «Плакса», «Увлечение» – всё это она пересмотрела раза три, как минимум. Конечно, среди массы фильмов Эстер имела и свой любимый, носивший название «Общество мёртвых поэтов». Она обожала «Твин Пикс» и первые сезоны «Секретных материалов», залипала на «Альфа» и «Сабрину – маленькую ведьму», видела всех «Друзей» и триста (считала) эпизодов «Симпсонов»; плюс ко всему, около года назад она купила два блокнота, на одном из которых были изображены героини мультсериала «Дарья», Дарья Моргендоффер и Джейн Лейн, и персонажи «Бивиса и Баттхеда» на другом. Эрик часто стебал её насчёт этого и говорил, что психологический возраст Эстер явно составляет не меньше сорока, хотя сам увлекался тем же, а в топ-3 лучших, по его мнению, кинолент входят «Леон» девяносто четвёртого года и «Бойцовский клуб» девяносто девятого.

Со скучающим видом Эверт несколько раз щёлкнула мышкой, пролистав пару треков. Когда из колонок полился мотив «Come as you are», девушка довольно ухмыльнулась. Пальцами она стала постукивать по столу в такт песне и изредка кивать головой. Все лишние мысли как по команде растворились, не осталось ничего, кроме текста песни. Глаза бегло осматривали стол; чёрные и синие ручки, карандаши, фломастеры… Чего-то явно не хватает.

«Тебя что, Эрик укусил? Становишься такой же отбитой перфекционисткой».

Точно.

Она вспомнила, что пару дней назад папа попросил у неё несколько цветных гелевых ручек. Эверт понятия не имела, для чего; более того, ей было сложно представить своего отца, пишушего яркими ручками, одна из которых, кстати, с блёсточками и пахнет апельсином. Все имеют право на личные тайны, но вот это уже подозрительно.

— А обещал, что вернёт вчера, – вздохнула та и нехотя поднялась со стула.

Ей не часто разрешалось заходить в комнату отца, но этот случай – экстренный. Исключение из правила, сегодня можно пренебречь.

Лениво прошагав вдоль коридора, она подошла к двери и открыла её. Вроде бы, ничего сомнительного, но это только на первый взгляд. Копаться в чужих вещах у неё желания не было, ей всего лишь хотелось вернуть свои ручки обратно (зачем, кстати?). Первые три Эстер заметила на столе – красная, зелёная и синяя; они валялись в куче бумаг. Папа и вправду ими пользовался – в записях выделил некоторые слова зелёным, числа подчеркнул синим и нарисовал красные стрелки, тянувшиеся от одного пункта к другому. Была и парочка оранжевых пометок, но их девушка особо не рассматривала.

— Раз, два, три… – пересчитывала ручки та. — А где четвёртая?

Она нахмурилась, взглядом выискивая недостающую. Её не оказалось ни в выдвижных ящиках стола, ни на тумбочке, ни даже на полках с книгами, блокнотами, папками и прочим. В органайзере для канцелярии её тоже нет. Эверт подошла к тумбочке и дёрнула за первый ящик.

Может, рыться в комнате отца было не слишком красиво, но тот случай, когда он сам полез в её вещи, Эстер не простит и не забудет никогда. Вспоминая, как папа лазил в её компьютере и даже как-то забрёл в соцсети («Эстер, мне жаль, но это было необходимо!»), девушка переставала стыдиться своих действий. Она даже, в каком-то смысле, ощутила, как восстанавливается справедливость. Всё честно. Наверное.

Третий, самый нижний, ящик был заперт на ключ. Светловолосая нахмурилась.

— Просто интересно, что ты там прячешь.