Год теней

– Глупость какая-то. – Я набросала рисунок, изображающий, как в моём кошмаре уносит от меня прочь нонни, и вытерла глаза рукавом пижамы. – Нужно просто найти картонную коробку, чтобы жить в ней, и покончить со всем этим.

Игорь мял лапами сиденье соседнего кресла. «Забавно. Никогда не думал, что ты так легко сдашься. Как все люди, ты, конечно, немного простофиля, но раньше перед трудностями не пасовала».

– Я не сдаюсь и не пасую, просто… мне страшно.

Игорь упёрся лапами мне в ногу. «Знаешь, быть бездомным не так уж и плохо».

– Ты кот, Игорь, а я человек. Я не могу жить на улице.

Он дёрнул усами. «Вот о чём я и говорю. Простофиля».

Потом я услышала, как кто-то напевает себе под нос в другом конце зала. Сначала, увидев тёмную фигуру, идущую по сцене, я схватила Игоря и приготовилась бежать. Но это оказался всего лишь Маэстро, и бежать от него было уже поздно: он меня заметил.

– Оливия?

Я ниже сползла на кресле, приготовившись ссориться:

– Что? Я рисую.

Маэстро подошёл ко мне, несколько секунд постоял молча, потом сел. Вероятно, ждал, когда я ещё что-нибудь скажу, но я хотела, чтобы он заговорил первым. Я ждала, что он расскажет мне про мэра Питтера и про снос филармонии, и, кажется, он в конце концов собирался решиться на это.

– Мне нравятся твои рисунки, – произнёс он. – Что это?

Я сердито зыркнула на него:

– Чёрная дыра смерти.

– А. Ну… ладно.

Я раздражённо закатила глаза и вернулась к рисунку.

– Ты знаешь, что мы с твоей мамой познакомились благодаря оркестру?

Итак, он, похоже, не собирался ставить меня в известность, что скоро мы будем бездомными. Я сильнее вдавила в бумагу кончик угля и ничего не ответила.

– Она говорила, что при звуках этой музыки – моей музыки – ей показалось, будто кто-то наконец зовёт её домой. Говорила, что никогда не слышала ничего красивее. Ты это знала?

– Какая разница?

Но он продолжал, словно меня там и не было. Откинулся на спинку кресла и упёрся взглядом в орган.

– Если я смогу заставить их играть хорошо, громко и не фальшивить, думаю, она найдёт способ вернуться домой. Всё будет как раньше, но на этот раз правильно, без ошибок. Она вернётся к нам, Оливия.

Это уже было невыносимо. Я захлопнула альбом.

– Нет, не вернётся. Никогда. И вообще, скоро некуда будет возвращаться. – Я встала, чтобы казаться выше него. – Не так ли?

Он посмотрел на меня долгим взглядом и крепче затянул пояс своего халата.

– Я кое-что видел, Оливия. В тот день, когда обрушился потолок. Я уверен в этом. – И Маэстро неторопливо ушёл, снова напевая скерцо из Второй симфонии Малера, дирижируя невидимым оркестром и вглядываясь в темноту.

Когда он исчез за сценой, я почувствовала чьё-то присутствие у себя за спиной. Не оборачиваясь, я зажала альбом под мышкой, сунула Игоря под другую и притворилась, что сделана из камня.

Камни смелые. Камни не бьются. Я резко обернулась.

Там стояла тень – высокий столб темноты в тёмном помещении. Рука с длинными пальцами тянулась ко мне.

– Уходи! – прошипела я, пиная воздух. – Отстань от меня! Иди домой!

Тень чуть съёжилась, застонала и бросилась наутёк, словно я напугала её. Я на это очень надеялась.

И за секунду до того, как тень исчезла в восточном фойе, на её силуэте заиграл свет – белый, синий, золотой. На миг мне показалось, что я различаю знакомое лицо, которое не видела больше года.

– Мама? – прошептала я.

Но свет исчез, тень стала просто тенью и на брюхе уползла из зала.

Я прижала к себе Игоря.

– Ты заметил это?

Он махнул хвостом. «Я кот, девочка. Я замечаю больше, чем ты себе представляешь».

На следующий день я пришла в школу рано и сразу же направилась в библиотеку.

Генри был уже там – забился в угол и обложился учебниками.

– Оливия! – позвал он громким шёпотом, помахав мне рукой.

– Извини, Генри, мне некогда.

Я села за компьютер, открыла поисковик и набрала в нём «Кара».

Программа выдала множество упоминаний о женщинах по имени Кара, в основном итальянках, но ни одна из них не была моей мамой. Живот свело спазмом, в горле стало кисло.

Когда мама исчезла, я искала её повсюду. Мне нравилось притворяться, будто она покинула нас ради благородной цели, например была разведчицей, отправленной по срочному поручению, или секретным учёным, эксперимент которого вышел из-под контроля.

Однако это было давно. Позже я поняла, что она ушла из-за Маэстро. Через какое-то время я перестала её искать: очень унылое занятие – пытаться выследить свою маму.

Так почему же я искала её теперь? Ведь она явно не хочет, чтобы её нашли. Она не попрощалась, не ответила ни на одно письмо Маэстро, никак не дала о себе знать. Может, даже имя сменила.

Имя «Кара» смотрело на меня с ярко освещённого экрана компьютера. Прозвучал первый звонок, но я не двинулась с места. Раз мама не хочет, чтобы её нашли, я не буду её искать. Странная тень, которую я видела накануне вечером, ничего не значит. Возможно, эти твари просто издеваются надо мной, играя с моим воображением.

– Оливия! – Генри подкрался ко мне со спины с охапкой книг в руках. – Что случилось?

– Не знаю.

Он посмотрел в экран.

– Кара. Твоя мама?

– Нет. – Я выключила монитор. – Она никто.