Год теней

Джоан лежала на скамье около концертного зала, что-то тихо мыча, – она называла это дзен-упражнениями.

– Я восхищаюсь твоим упорством, Оливия. Хотя мои ноги и недовольны.

– Может, это вообще нереально? – Генри опустил голову на руки. – Может, мы сумасшедшие, если затеяли такое безнадёжное дело?

– Совершенно сумасшедшие, – подтвердила я.

И так оно и было. Но мне это нравилось. Тяжёлая работа поглощала меня полностью, и не оставалось ни времени, ни сил, чтобы волноваться и сомневаться в успехе.

На следующей неделе каждый день до, после, во время уроков и в любую свободную минуту мы продолжали агитацию, расклеивали листовки на каждом столбе, на каждой доске объявлений, в каждой автоматической прачечной, в каждом спортивном комплексе, многоквартирном доме и ресторане, куда удавалось проскользнуть. Оставляли большие стопки листовок на кассе в магазинах и в журнальном отделе библиотек.

К концу первой недели февраля у нас была 241 подпись. В пятницу вечером состоялся концерт, который стал проверкой эффективности наших усилий.

Сколько людей придут? Как они отреагируют на появление привидений?

– Помните свою задачу? – спросила я призраков перед концертом.

Наши друзья и около десятка других привидений, которых мы привлекли, собрались вокруг меня на мостике. Тилли нервно выдёргивала рёбра из груди и в беспорядке засовывала их назад. Джакс метался по мостику, бормоча себе под нос, что нужно будет делать.

Мистер Уортингтон, естественно, внимательно смотрел на меня. Он не хотел отпускать руку Джоан.

– Конечно, – ответила Тилли. – Как только начнётся концерт, мы с Джаксом займём свои места в зрительном зале – я на западной стороне, он на восточной – и время от времени будем с несчастным видом кому-нибудь показываться.

– Почему с несчастным?

– Потому что, если мы будем выглядеть бедными невинными детишками, люди с меньшей вероятностью испугаются и бросятся вон из зала, – объяснил Джакс.

– Разумно. Только не появляйтесь надолго. Нужно, чтобы зрители что-то заметили, но не успели понять, почудилось им это или нет.

Тилли козырнула, Джакс важно кивнул.

– А мистер Уортингтон?

Мистер Уортингтон просунул руку в живот Джоан и снова вытащил.

– Ой, – пискнула девочка.

– Извини, Джоан. Правильно, мистер Уортингтон, вы должны как можно больше касаться людей. – Я помолчала. Звучало это нехорошо. Но если многие зрители почувствуют странную прохладу при приближении призрака, по городу поползут слухи. Жители станут делиться впечатлениями, а значит, филармония будет у всех на устах. – Ну, вы меня понимаете. А вы, ребята?

Остальные привидения, по большей части из недавно образовавшегося фан-клуба миссис Барски, одновременно затараторили:

– Мы исполняем указания заместителя.

Джакс гордо выкатил грудь вперёд.

– Хорошо, – сказала я. – А если заметите приближение теней, которые пожелают испортить нам вечер?

– Слетимся в центр общего внимания и устроим массовую панику, – радостно выпалила Тилли.

Краем глаза я уловила, как внизу замаячило что-то красное, и, посмотрев с мостика вниз, обнаружила, что Генри в униформе билетёра машет мне рукой, пытаясь прилечь моё внимание. На сцену выходили музыканты. Скоро должен был начаться концерт.

Эд и Ларри погасили свет. Я вгляделась в полутьму и увидела, как Генри показывает зрителям места в амфитеатре. В одной из лож бельэтажа мистер Рю здоровался за руку с мэром Питтером и его женой.

Джоан присела рядом со мной и указала на что-то:

– Смотри, Оливия.

По всему залу вспыхивали жёлтые огоньки, похожие на светлячков. Люди собирались группами тут и там и смотрели на потолок, указывая туда пальцами.

Что они там видят? Привидений?

– Как блестят наши листовки, – прошептала я.

Джоан широко улыбнулась:

– Оливия, похоже, они сумели привлечь внимание жителей города.

Мне пришлось сдерживать свой восторг.

– Посмотрим, – ответила я.

Снизу раздались аплодисменты, чуть более громкие, чем обычно: Маэстро встал к дирижёрскому пульту и поклонился.

Я попыталась сосчитать зрителей в зале, но была слишком возбуждена и постоянно сбивалась со счёта. Наконец я бросила эту затею, нашла глазами Ричарда Эшли в оркестре и мысленно пожелала ему удачи.

Когда зазвучали первые ноты вступления к опере «Тристан и Изольда» Вагнера, я шепнула призракам:

– Пора. Начинайте.

Мои призраки устремились в трёх разных направлениях: Джакс к западной части, Тилли к восточной, мистер Уортингтон в партер. Остальные разделились и последовали за ними.

При выключенном свете их дымчатые тела сливались с полумраком. Тилли прокралась мимо Генри, который провожал мать с двумя детьми к их местам. По пути Тилли взяла юных зрителей под локти, но так быстро отдёрнула руки, что, когда они обернулись на это прикосновение, её уже там не было. Только младший ребёнок, белобрысый мальчик, с улыбкой проследил глазами за Тилли, взлетевшей над балконом.

Я неожиданно обнаружила, что тоже улыбаюсь.

А с другой стороны Джакс осторожно опустился рядом с пожилой женщиной, сидящей в одиночестве. Когда он нежно коснулся её щеки, женщина вздрогнула и хлопнула себя рукой по лицу.

Но Джакс уже улетел.