Год теней

– Я вижу… – Она похлопала себя по щекам, отчего нос съехал на сторону. – Давай, Тилли, соберись. Это Джакс?

– Тилли, – прошептал Джакс. – Я тебя смутно вижу. Это правда ты? А почему я её не слышу?

– Что ты видишь? – спросила я.

– Серое пятно, словно прореху в пространстве. Я знаю: там стоит Тилли.

– Что он говорит? – пронзительно крикнула девочка-призрак.

– Что видит серое пятно на том месте, где ты стоишь, – объяснил Генри. – Но он тебя не слышит.

– Тогда нам надо поторопиться. – Тилли бросилась ко мне и схватила меня за плечи. – Принеси два ножа. Только поскорее, иначе я не выдержу!

Я ничего не поняла.

– Два ножа?

Тилли, рыдая, начала стучать кулаком мне в грудь:

– Ножи, ножи, скорее!

Генри сунул руки в карманы и внезапно показался очень усталым.

– Чтобы срезать кору, – объяснил он.

– И сделать якоря, – шмыгнула носом Тилли.

– Для наших браслетов, Оливия, – улыбаясь мне, сказал Джакс.

Джоан ахнула.

Я уставилась на Джакса:

– Уже? Прямо сейчас?

– Думаю, что теперь, когда дерево посажено, нужно сделать якоря, чтобы ребята смогли увидеть друг друга, – заключил Генри. – Ну, хотя бы в образе призраков. Нельзя заставлять их ждать дольше, для них это мучение.

– Мучение! – закричала Тилли.

– Ладно, – ответила я. Все мои чувства онемели, словно я наблюдала за собой со стороны. Опять то же самое: я должна попрощаться с друзьями, так же как с Фредериком, но на этот раз расставание было ещё тяжелее – с Тилли и Джаксом мы столько пережили вместе. Я часто заморгала и крепко сжала кулаки. – Хорошо. Я принесу ножи.

На кухне я нашла два тупых ножа и снова побежала в сквер. Как только я появилась, Тилли и Джакс бросились ко мне и схватили их. На удивление, ножи не проскользнули сквозь их пальцы.

«Даже не поблагодарите меня, ребята? Даже не скажете „увидимся“?» – пришло мне в голову.

Но у них на уме была только их мечта. Например, как они начнут срезать кору и сразу же станут ярче, обретут плотность, увидят и услышат друг друга.

– Тилли! Ты здесь? – Джакс прищурился.

– Здесь! Здесь! – крикнула Тилли.

Джоан вздохнула:

– Ах, бедняжки, – и направилась к призракам, но Генри остановил её:

– Это личное. Позволь им разобраться самим.

Я просто стояла поодаль, не в силах думать ни о чём, кроме того, что они покидают меня. Я чувствовала на себе взгляд мистера Уортингтона, но не обращала на него внимания – до него ли мне было?

Игорь потёрся о мои ноги. «Смотри хорошенько. Скоро они исчезнут. Ты же не хочешь пропустить этот миг».

И я заставила себя смотреть во все глаза. Джоан прошептала:

– Оливия, всё будет хорошо. Не плачь.

А я даже не смогла попросить её помолчать.

– Тилли, – с трудом произнесла я, – Джакс.

Но они, не слушая меня, сплетали полоски коры. Теперь они уже выглядели похожими на людей, почти такими, как мы видели их в воспоминаниях. Когда они бросились друг к другу и стали завязывать браслеты вокруг запястий, то можно было поверить, что это настоящие дети.

– Я вижу тебя! – рассмеялась Тилли сквозь слёзы. Она бросилась обнимать Джакса, и они стукнулись головами. – А ты меня видишь?

– Ясно как день, – улыбнулся Джакс. Он потянул Тилли за косички и, обняв её, за плечом подруги увидел меня и произнёс: – Прощай.

Сверкнули две тихие молнии – и дети-призраки исчезли.

Два грубых браслета из берёзовой коры упали на траву.

Мистер Уортингтон подплыл к дереву и грустно обернулся вокруг ствола.

– Пока, – хриплым голосом проговорил он. – Пока-пока.

Джоан прикрыла рот рукой.

– Мистер Уортингтон заговорил?

Но мы с Генри не могли ответить ей. Чувства переполняли нас, в груди что-то невыносимо давило. Мы молча слушали шуршание листьев, и, после того как мистер Доусон увёз Джоан в блестящей чёрной машине, Генри протянул мне один браслет.

– Думаю, мы должны взять их себе.

Я схватила браслет и зажала его в ладони:

– Я не хочу его носить.

– Предпочитаешь, чтобы они валялись здесь и гнили?

– Не знаю, Генри. – Я пнула кусок земли, но легче от этого не стало.

– Уверен, они бы обрадовались, что мы их сохранили.

Конечно, он был прав. Особенно Тилли понравилось бы, что мы с Генри обменялись браслетами.

Я преувеличенно вздохнула:

– Ладно.

Генри завязал браслет на моём запястье поверх перчатки, а я завязала другой на его руке. Над головой у нас шелестела листва дерева.

– Ну вот. – Я отвернулась и снова пнула землю. – Доволен теперь?

– Вообще-то да. А ты…

Не дав ему договорить, я обняла его. Что сказать, я не знала, и этого жеста было достаточно.

– Ой. Какой у тебя острый локоть.

– Извини. – Его одежда пахла спортзалом, мульчой и веснушками. Запах был ужасающий. Но я не хотела отпускать его. – Генри?

– Да?

Я отстранилась и ущипнула друга за руку.

– Не снимай его, ладно?

– О, чёрт. Конечно, я и не собираюсь. – Он покрутил запястьем. – До конца жизни?

– Ну, хотя бы до восьмого класса. Хорошо?

Генри широко улыбнулся:

– Хорошо.

Мы стукнулись браслетами.

– Стук, – счастливо проговорил мистер Уортингтон. – Стук.

В тот вечер, прежде чем лечь спать, я достала своё расписание, всё покрытое причудливыми каракулями, сделанными углём.

Троих отпустили, остался один.