Год в гареме Дубая. «Золотая клетка»

– Машина иногда заводится, если ее заставить двигаться.

– Как можно заставить двигаться заглохшую машину?!

– Барри, все просто: подцепить тросом к другой машине или немного потолкать сзади.

– К чему подцепить или чем потолкать, Амаль?

Я, стараясь оставаться спокойной, объяснила:

– Цеплять не к чему, ты прав. Но толкнуть сзади можно. Ты садись за руль, а я попробую толкать. Иногда пяти метров достаточно. – Чтобы придать вес своим утверждениям, я добавила: – В России так нередко поступают.

Салим уже плакал, но сейчас я не могла уделить ему внимание, нужно завести машину, иначе плакать придется всем троим.

Барри ахнул:

– Русская сообразительность!

Я была горда, выросший в системе тотального сервиса Барри ни за что не сообразил бы попытаться завести свою машину «с толкача».

– В таком случае ты садись за руль, а я буду толкать…

Но мы зря радовались, сколько ни толкали, возвращаться в рабочее состояние машина не собиралась. А температура внутри повысилась настолько, что пришлось открыть окна, чтобы устроить хоть какой-то сквознячок. Оказывается, все не так просто – приличные машины с передним приводом не заводятся с толкача. Честно говоря, я об этом не знала, поскольку приличной машины никогда не имела.

– Надо вызывать эвакуационную службу, – мрачно заявил Барри.

Он был прав, как это ни прискорбно, долго мы в таких условиях не выдержим. И Катар не Эмираты, возможно, на нашу машину не обратят пристального внимания. В любом случае ничего хорошего нас не ждет, но не погибать же в пустыне?

Я мысленно взмолилась:

– Господи, за что?! Если виновата я, покарай меня, но ребенка за что?! Он-то чем провинился перед тобой?

Барри взялся за телефон. Он прав, мы торчали посреди пустыни с заглохшим мотором уже больше получаса, пока приедет эвакуатор, пройдет еще немало времени, нужно вызывать помощь сейчас, чем бы это ни кончилось, иначе потом спасать будет просто некого.

Он уже набирал номер телефона, когда я увидела вдали на шоссе крохотную точку.

– Барри!

К нам приближался небольшой грузовичок далеко не первой молодости. Я выскочила на середину дороги и отчаянно замахала руками, словно он мог проехать мимо, не заметив.

Конечно, остановился, но водитель по-английски не разговаривал. Это неважно, он с полужеста понял, что машина Барри заглохла, заглянул под капот, что-то стал объяснять. Барри развел руками, тогда араб показал на мотор, а потом на песок, мол, набился, вот и нет контакта.

Дальше последовал интернациональный жест по скребывания пятерней затылка при раздумье и предложение зацепить нас тросом. Оставался вопрос, куда он нас потащит.

– Аль-Киранах!

Барри закивал и объяснил мне:

– Это на трассе Сальва за развязкой. Там есть автоцентр, я знаю.

Наш спаситель тоже закивал:

– Сальва, да, Сальва, – потом переспросил: – Сальва?

– Барри, он хочет знать, куда мы едем, не в Сальву ли?

Барри замотал головой:

– Нет, Доха.

Снова последовали радостные возгласы, потому я поняла почему – Киранах по пути на Доху.

Кондиционер не работал, пришлось открыть окна, помогало не очень, поскольку и ветер горячий, и ехали мы неспешно. Машина нашего спасителя и без того старалась, как могла, а он сам, высунув руку в окно, жестами показывал нам, что все хорошо.

Все познается в сравнении. Недавно ехавшие в прохладном воздухе кондиционера, теперь мы были рады и горячему в нынешней ситуации. Лишь бы ехать.

В Киранахе мы наконец сообразили познакомиться со своим спасителем. Барри ткнул себя в грудь, потом показал на меня:

– Барри. Анна.

Араб расплылся в улыбке, с гордостью сообщив:

– Саид!

От денег Саид сначала категорически отказывался, но потом взял, с изумлением взирая на доллары, поблагодарил и уехал, распевая что-то во весь голос.

Дальше ехали без приключений, но смена фильтров и приведение машины в порядок основательно нас задержали. Плюс невольная остановка в пустыне.

В результате мы подъезжали к Дохе в темноте. Рейс на Париж уже улетел.

В Дохе первым делом залезу под душ! – объявил Барри.

– Нет, мы сразу в аэропорт и на самолет. Первым же рейсом.

– Анна, я не могу. Устал неимоверно, нервы на пределе.

Я его понимала, но обрадовалась, что Барри назвал меня именем жены. Это хорошо, не собьется.

– Барри, ты молодец, сказал мне «Анна». А улететь надо как можно скорей. Вдруг они сообразят проверять аэропорты?

– Не сыпь соль на раны.

Я настояла и до самого аэропорта Дохи мы не останавливались.

– Барри, дорогой, потерпи, осталось не так много. И обратного пути тоже нет.

Он неплохо знал город и не стал пересекать его весь, мы проехали окраиной сразу к аэропорту Хамад на самом берегу залива.

Я видела фотографии аэропорта в Дохе, но было уже темно, в этом регионе темнеет рано и сразу вдруг, нет долгих сумерек, потому я ни на синюю многогранную «таблетку», ни на «пойманную волну», как называют здания аэропорта Дохи в путеводителях, не глянула. Не до окружающих красот, мне бы внутрь поскорей, да в самолет.

После пережитого кошмара с побегом и застрявшей в пустыне машиной казалось, стоит ступить на борт самолета, и я спасена.