Год ведьмовства

Глава 34

Если в вас осталась хоть капля совести, хоть капля доброты и порядочности, пощадите ее. Умоляю вас, пощадите ее.

Из последней исповеди Дэниэла Уорда

Первым свидетелем, которого вызвали давать показания, стал Абрам Мур. Он вышел вперед, прихрамывая, грузно опираясь на трость, и когда доковылял до алтаря, его лицо было искажено болью.

Дед встретился с ней взглядом, чего Иммануэль никак от него не ожидала.

– Я пришел, чтобы свидетельствовать… от своего имени и… имени моей жены Марты Мур. Иммануэль – моя внучка… и дочь Мириам Мур, которая скончалась… в день рождения Иммануэль. Ее отец погиб, и я… взял на себя… ее воспитание… и воспитывал ее как родную дочь. Она носит… мое имя.

– Ты воспитал ее такой, какая она есть? – поинтересовался апостол Айзек, подходя к алтарю. Он был тем самым апостолом, который заменил Абрама после скандала с Мириам, и Иммануэль невольно задалась вопросом, насколько большое удовольствие он получал от возможности в очередной раз превзойти своего соперника.

– Я учил ее… бояться гнева Отца, – сказал Абрам. – И я… верю, что она боится. – Собравшиеся разом ахнули, но Абрам напирал: – Она всего лишь… дитя.

Апостол Айзек подошел к краю алтаря. Он взглянул на Абрама с таким неприкрытым презрением, что Иммануэль поморщилась.

Но Абрам не дрогнул.

– Я бы хотел напомнить тебе слова Священного Писания, – сказал апостол, растягивая слова, как будто говорил с дурачком. – «Кровь порождает кровь. Такова расплата за грех».

– Я знаю Священное… Писание. Также я знаю, что тем… кто не здоров умом, или душой… даруется помилование.

– Она здорова, – фыркнул апостол. – Мы с ней много беседовали.

– Девочка… унаследовала болезнь матери.

– Единственной болезнью ее матери было колдовство.

Эти слова были встречены аплодисментами. Зеваки в хвосте толпы вскидывали кулаки к потолку, требуя крови и огня.

– Грех тоже бывает болезнью… самой настоящей, – сказал Абрам. Он повернулся, чтобы обратиться непосредственно к пастве. – Грех обрушился на нас, приняв форму… этих бедствий, и все же… мы не наказываем себя. Не занимаемся… самобичеванием.

Апостол Айзек прервал его:

– Потому, что не мы в них виноваты. Мы – жертвы этого зла. Но эта девчонка, – дрожащим пальцем он указал на Иммануэль, – она его средоточие. Она ведьма. Она навлекла на нас проклятия, которые опустошили наши земли, и ты хочешь, чтобы она продолжала ходить среди нас? Ты предлагаешь отпустить ее на свободу?

– Отпустить… но не здесь, – сказал Абрам. – Я бы отпустил ее… в дикие земли. Изгнал бы ее… из Вефиля. Пусть… живет себе… где-нибудь за стеной.

Апостол Айзек уже открыл рот, чтобы поспорить, но пророк поднял руку, призывая к молчанию. Он прошел мимо апостола, ненароком задев его, словно тот был не более чем шторой на окне.

– Спасибо за твои показания, брат Абрам. Мы с благодарностью принимаем твою истину.

Когда Абрам, шаркая, вернулся на свое место, пророк снова повернулся к толпе, обводя взглядом скамьи.

– Есть ли еще желающие выступить свидетелями?

– Есть, – прозвучал тихий, тонкий голосок из дальней части собора.

Иммануэль даже не сразу узнала ковыляющую к ней девушку, закованную в цепи и сопровождаемую двумя стражниками пророка.

Покаяние не пощадило Джудит. Она была похожа на труп.

Ее каштановые кудри, прежде такие длинные, что свисали до самого пояса, теперь были подстрижены по-мальчишески коротко. Сама она мертвецки исхудала и выглядела неопрятно в изорванной сорочке и окровавленных юбках. Несмотря на холод, у нее не было ни обуви на ногах, ни шали на плечах. На обеих губах виднелись незажившие ссадины, которые лопнули и закровоточили, когда она начала говорить.

– Я хочу дать показания.

Пророк кивнул.

– Говори свою правду, дитя мое.

Джудит встала у края алтаря и не отрывала глаз от пола даже тогда, когда повернулась лицом к пастве. Она заломила руки, загремев кандалами, и бросила взгляд на пророка, словно ожидая от него указаний. Наконец она заговорила, безжизненным, монотонным голосом, словно зачитывая строки из катехизиса или Священного Писания.

– Иммануэль Мур нарушила Священные Предписания. Она использовала свои чары и расставляла злые сети против мужчин и женщин этой церкви.

Пророк смотрел на нее с бесстрастным выражением лица.

– На каком же основании ты обвиняешь подсудимую в этих преступлениях?

– На основании ее собственных слов, – сказала Джудит дрогнувшим голосом. Она замешкалась на мгновение, словно вспоминая, что ей полагалось говорить. – В одну из суббот, несколько месяцев назад, Иммануэль сказала, что гуляет по лесам с демонами и голая танцует с ведьмами при свете полной луны.

В толпе послышались удивленные возгласы. Схватившись за священные кинжалы, люди бормотали молитвы.

Джудит снова посмотрела на пророка, и Иммануэль увидела, как тот едва заметно кивнул ей. Она снова повернулась к собравшимся и затараторила, продолжая: