Годы. Мили. Судьбы

«По просьбе капитана 1 ранга Лунина исполняется песня „Шотландская застольная”» – и прогремело: «Выпьем ей Богу еще…». Пристрастие комбрига к Бахусу в бригаде было хорошо известно.

«По просьбе капитана 2 ранга Родуцкого исполняется песня водовоза из кинофильма „Волга-Волга”» – и далее: «Заседаем – воду льем…».

«По заявке майора Пружина исполняется матросская песня „Бескозырка моя и бушлат!”»

«По заявке капитана Грунина исполняется русская народная песня „Почему я ростом мал?..”» Грунин, командир мех моторной береговой базы, имел рост около 150 сантиметров. Долго искали авторов заявки, но не нашли. Освоить новую подводную лодку мне труда не составило, она была одной серии с С-15, которой я командовал на Северном флоте. Первые выходы на послезаводские испытания показали – экипаж укомплектован подготовленными специалистами. Особенно хорошее впечатление произвели старшина трюмных мичман Рябченко и старшина группы электриков главный старшина Князев. Матросы и старшины служили по пятому и шестому году, имели большой опыт плавания. Переход на пятилетний срок срочной военной службы осуществили в конце 1947 года. В Усть-Двинск перехо-дили по протраленным фарватерам Финского залива в светлое время суток. По пути движения часто обнаруживали плавающие мины и уклонялись от них. Лодку зачислили в состав дивизиона капитана 1 ранга Н. И. Морозова. Бригадой командовал контр-адмирал Сергей Борисович (Сруберхович) Верховский. Начальник штаба капитан 1 ранга Евгений Гаврилович Юнаков, начальник политотдела капитан 2 ранга Коньков – все балтийцы. Штаб бригады был укомплектован преимущественно евреями и размещался на плавбазе «Иртыш». Командир Н. Шмонов, флагманский минер Гудович, флагманский механик Волков И. Д., начальник организационно-мобилизационного отдела Далинский, флагманский врач Белянко. Только флагманский штурман Богатырев был русским.

В августе–сентябре сдали курсовые задачи с оценками «отлично», кроме артиллерийских стрельб. Артиллерийским огнем управлял минер лейтенант Лейберман, он боялся артиллерийских выстрелов и оказался неспособным корректировать огонь.

Неожиданно легко решился квартирный вопрос. Я обменял лиепайское жилье на две комнаты в центре. Собирались недолго. Сшили из моего старого кителя пальтишко для Ирочки. Сели на поезд. В Москве один день гостили в Сокольниках у Ани Бодрягиной и отправились в Ригу.

Квартира № 3 на тихой улице Кирова, в доме 15, была коммунальной и занимала весь третий этаж. Раньше здесь был молитвенный дом баптистов. После войны в ней жили шесть семей, на всех две кухни и один туалет. Квартиру занимали офицеры нашей бригады: секретарь партийной комиссии Суворов с женой и дочкой, мичман Фатеев – радист плавбазы «Иртыш», замполит дивизиона капитан 2 ранга Сафонов, дирижер Анциферов с женой, лейтенанты Кузнецовы – братья-близнецы – с одной женой, замполит лодки (фамилии не помню) и мы. В соседнем доме № 13 жил писатель, председатель совета министров Латвии В. Т. Лацис. Весь дом принадлежал ему. Окна наших комнат выходили на юг в парк. Стол, четыре стула и кровать с казенным матрацем – вот и вся мебель. Заселялись временно, а прожили десять лет. Вселение не обошлось без неприятности. В первую же ночь в кроватке Ирочки обнаружили столько клопов, сколько я не видел за всю жизнь. За неделю их удалось извести. Обстановка в Риге была несравненно лучше березайской. На рынке изобилие разнообразных фруктов, овощей, мяса, молочных продуктов по относительно невысоким ценам. Продавцы непривычно приветливы, сказывалось прежнее воспитание. Большинство латышей говорили по-русски. Из Риги до Усть-Двинска 16 километров, дорога занимала полтора часа. Офицеры на службу добирались из Андреевской гавани на небольшом буксирчике или от вокзала на автобусе.

Боеготовых лодок в бригаде было две – С-18, командир капитан-лейтенант

В. П. Александров, и С-20. Несли боевые дежурства в 2-часовой готовности к выходу в море, со сменой через 10 дней. Приходилось по 10 суток сидеть на плавбазе. Так продолжалось в течение года. Зимой, когда в гавани и Рижском заливе вставал лед, а ледоколов не было, дежурство становилось бессмысленным. Все равно дежурство продолжали нести. Невзирая на трудности, жизнь налаживалась. Одиночество закончилось. Отношения с Машей сложились прекрасные. Ирочка подрастала, научилась ходить. По выходным дням гуляли в парке, изучали Ригу. Познакомил Машу с семьей Гладковых. Они жили на соседней улице. Иногда заходили друг к другу в гости. В городе работал театр оперы и балета, русский драматический театр, латышский драматический театр, цирк и несколько кинотеатров.