Годы. Мили. Судьбы

вице-адмиралом Георгием Константиновичем Васильевым меня познакомил мой хороший флотский приятель, тогда еще капитан-лейтенант, а ныне контр-адмирал Александр Кибкало. Кибкало приходился Васильеву зятем, и потому наше знакомство состоялось в домашней обстановке.

Писатель-маринист, подводник, капитан 1 ранга Н. А Черкашин

– Чай, когда он правильно заварен, – говорил, приглаживая остренький ус, вице-адмирал Георгий Константинович Васильев, – очень хорош с молодым еще зеленым лимоном. И пить его нужно, как коньяк, – из тонкого стекла…

Это шло старомосковское гостеприимство с чаепитием при пышной ватной «бабе» насаженной на фарфоровый чайник, в полумраке ковровой тишины. В самый расплох такого гостеприимства обычно водружается на стол толстенный плюшевый семейный альбом, и тогда отяжелевшие и осоловевшие после обильного ужина гости покорно листают розоватые страницы и не в силах уже отвлекаться на что-либо еще – провожают покорными взглядами голых младенцев, заснятых на простынках, деверей, шуринов, племянников и более близких домочадцев, застывших с серьезно-испуганными лицами на фоне черноморских пальм, конных статуй, фонтанов, свадебных застолий, кавказских скал, благоприобретенных мопедов и „москвичей”. С мученической улыбкой отыскивает гость хозяйский лик, затерянный на общей фотографии в ряби выпуска краткосрочных курсов заготовителей яиц или заезда третьей смены кишечно-сосудистого санатория. Ох, уж эти плюшевые альбомы!..

Но тут было нечто иное.

– Прошу извинить, – предупредил хозяин, – снимки вперемежку идут… Думал, выйду на пенсию – в порядок приведу. Куда там!..

Это вот наша деревня… Сам снимал, в тридцать девятом на побывку с флота при-езжал. Главком мне тогда „лейку" подарил. Это Петька Мусатов, кореш по штурманскому классу. Он у меня хлеб съел. Время голодное было. Я свой кусок в тумбочку отложил, а на корке – фамилию выцарапал „Васильев”. Ну, хлеб-то он съел, а корку с фамилией оста-вил. Шутник был.

Мы с ним потом на „эсках” начинали… Погиб он в сорок четвертом. Он на мостике определялся, а тут „Фокке-Вульф”… Полоснул очередью…

^{Книга Н. А. Черкашина «На крейсерах»}

Это мы где-то у Панамы, черепаху варим, с трудом подняли на борт. Редкостный суп был. Говорят, в Америке клуб есть, куда всех, кто мясо галапагосской черепахи пробовал, записывают… Крайний слева с боцманской дудкою – Коля Любанов. Он от нас в морскую авиацию ушел. Погиб в конце войны. В кир-кенесском десанте прыгал с парашютом. Ветром его о скалу шарахнуло. Автомат при нем был – аж согнулся. Витька Сергейчук. Раньше нас всех адмиралом стал – в 56-м… Этот, высокий, Шаламов, узбек, на дутаре хорошо играл, в шеш-беш меня учил: игра есть такая, кости бросают… На тральщике после войны подорвался. Олег Кузнецов. Все еще адмиралит… Этот, фамилию не помню, на „Л-пятнадцатой” пропал. Они тогда из Америки шли. Темная история. То ли немцы, то ли японцы, то ли еще кто их подстерег… Не дошли в общем.

А это я в перископ снимал. Первый мой транс-порт – пять тысяч тонн… Это мы с Колышкиным ордена получаем. А это камчатская бухта, до войны еще. Только-только пришли – ни причала, ни якорной бочки. Мы свои подводные лодки вместо кнехт к березам привязывали, как лошадей. Снова Заполярье. Коля Греченков… Лед с орудия скалывает. Тоже штур- ман. Северные сияния рисовал. Здорово! В войну на одном проекте плавали… Вот на карточке у меня тут координаты его последние записаны – широта, долгота… В Норвежском море его и еще пятерых ребят опустили за борт. Тушили пожар в подводном положении.

А это мы на Северном полюсе всплывали… Тот, что посередине у флага – Славка Молчанов, мы с ним „адмирала” в один год получили. А это…

Ох, уж эти плюшевые альбомы!

– А этому снимку сорок лет… – ностальгически задумался Георгий Константинович. –

Я храню его как память об одном из военных дней. Фотограф нашей бригады запечатлел обычную для тогдашних подводников-североморцев картину: командующий Северным флотом адмирал А. Головко встречает на пирсе в Полярном вернувшийся из похода эки-паж. Рядом – член Военного совета вице-адмирал А. Николаев, комбриг капитан 1 ранга

И. Колышкин и начальник штаба бригады капитан 1 ранга Б. Скорохватов. Слева я, тогда капитан 3 ранга, командир подводной лодки С-15.

Все на флоте знали, что Головко лично принимает на причале доклады командиров о выполнении боевой задачи. Не однажды и нашу С-15 он встречал. Но в этот раз у коман-дующего был особый повод. Наша лодка впервые на флоте применила только что появившиеся новейшие электрические бесследные торпеды „ЭТ-80”. (Мы приняли их вза-мен парогазовых, оставлявших при стрельбе ясно видимый на поверхности след пузырь-ков воздуха). Первый вопрос командующего: „Как торпеды?”

Я доложил, что лучшая характеристика оружию – обстоятельства уничтожения гитлеровского транспорта „Дессау”.