Годы в Белом доме. Том 2

«Перспектива коренной перемены в советско-американских отношениях отнюдь не светлая. Соглашение по ОСВ, конечно, ознаменует некоторое продвижение вперед и могло бы стать предвестником более нормальных отношений, особенно если были бы какие-то улучшения в экономических связях. В обоих случаях Советы начинают делать ставку на менее изменчивые и более стабильные отношения. Ратификация германских договоров и выполнение соглашения по Берлину добавили бы какие-то элементы в пользу создания более постоянного советского интереса к стабильным отношениям.

В то же самое время в Европе Советы имеют интересы в договоренностях и соглашениях, которые вносят вклад в безопасность их собственной сферы, а не в подлинное европейское урегулирование. И конфликт интересов на Ближнем Востоке и в Азии, вероятнее всего, продолжится.

По причинам, глубоко коренящимся в идеологии этого режима и в структуре внутренней советской политики, советская внешняя политика останется антагонистической Западу и особенно США. Амбиции мировой державы советских руководителей и всех вероятных преемников, плюс их уверенность в своих возможностях подкрепления амбиций материальными ресурсами предполагают, что СССР будет усиливать свой вызов западным интересам с нарастающей мощью, а в каких-то ситуациях будет идти на риски, которые до настоящего времени представляются чрезвычайно опасными».

Но скептицизм не является жизнеспособной политикой сам по себе. Нам приходилось проводить сложную политику – и подвергаться ударам со стороны как либералов, так и консерваторов из-за нее, – будучи готовыми противостоять советскому экспансионизму и при этом быть восприимчивыми для более обнадеживающих сигналов. Мы не собирались позволить Советам монополизировать стремление к миру; мы не собирались поддерживать моральное лидерство свободных людей, если бы нас рассматривали как причину мировой напряженности, поскольку неоспоримый факт состоял в том, что ядерное оружие требовало от нас изучить все возможности, какими бы призрачно малыми они ни были, чтобы достичь взаимной сдержанности. Если бы мы не давали Советам шансов для экспансии и держали бы двери открытыми для подлинного сотрудничества, то мы смогли бы привить привычки к умеренности и способствовали бы приходу более конструктивного будущего.

Именно акцент на это и был сделан во время моего брифинга для прессы 21 мая, когда мы остановились в Зальцбурге на один день, чтобы приспособиться к смене часового пояса: две крупные страны, которые обладали большей частью арсенала вооружений в мире, должны вести себя, как я сказал, «с достаточной степенью предвидения, соизмеримой их мощи».

Резиденция, в которой мы остановились в Зальцбурге, стала совершенно впечатляющим началом для нашего появления в Москве. Это был дворец Клессхайм, расположенный примерно в 4 километрах от центра Зальцбурга, с парадными залами в стиле барокко и элегантными английскими садами. Забор удерживал прессу на расстоянии. Операторам была дана только одна возможность сделать фото, которое состояло из Никсона и меня, выглядящих весьма задумчивыми во время прогулки по гравиевым дорожкам за величественной изгородью. Я сейчас не помню, что мы обсуждали, но чаще всего в таких случаях, скорее всего, бывал бейсбол, чем какие-то глубокомысленные дела высокой политики.