《Гойда》 (оригинал с Фикбука, слэш)

К Басманову уже мчался конь с юным всадником. За пару метров, юноша спешился, едва ли не на ходу. На белой коже багрел румянец от холодного ядрёного воздуха. Сквозь густой ряд чёрных ресниц выглядывал безумный взгляд голубых миндалевидных глаз.

Несмотря на тяжёлое дыхание и шаткую походку, ему всё же удавалось выглядеть весьма непринуждённым.

- Что ж ты, батюшка, уж схоронил меня? – усмехнулся Фёдор, хотя его голос звучал слабо.

Алексей опустил свою тяжёлую руку на плечо сына, оглядывая его с ног до головы, и сердце старого воеводы от облегчения будто забилось вновь.

- Только попробуй, сволочь, чтобы я тебя хоронил. – произнёс мужчина, придерживая сына за плечо и оглядывая его.

Наряд юноши был потрёпан долгой битвой и погоней, в которую они пустились с отцом. Справа на рёбрах оголилась чешуя кольчуги, испачканная в крови и грязи.

- Узнаю своего отца – едва увидел меня живым, так сразу я тебе чем-то неугоден. – притворно вздохнул Фёдор.

- Помалкивай. Много крови потерял. – коротко ответил Алексей.

- Татарской пролито ещё больше. – юноша задумчиво оглядел поле боя.

Воеводе приходилось напрягать глаза, чтобы различать силуэты людей в сгущающемся мраке. Вороньё уже слетелось на предстоящее пиршество. Гомон их наполнил ночной воздух.

- И пленных взяли. – довольно произнёс мужчина, вглядываясь в поле битвы. – Таких известий только и ждут от нас.

Отец и сын вернулись в своё имение победителями. Послание об их доблести было составлено и послано в Москву.

Поместье Басмановых располагалось на берегу широкой реки Оки. Листья уже отгорели огненными цветами, давно опали, устилая реку, и деревья стояли голые в преддверии особенно холодной зимы.

Верною службой Алексей Басманов добился исключительного положения. Будучи воеводой крутого нрава и незаурядного ума, он не раз отличился за долгие годы службы государю. В награду семье Басмановых было отдано в имение это поместье до тех пор, пока сей славный род служит царю верой и правдой.

Алексей был горд своей победой, но она не задурманила разум опытного воеводы. Много пороков было на его душе, но не тщеславие. Он следил за новостями с других краёв – судьба Руси находилась под угрозой. Царские войска терпели одно поражение за другим в Ливонской войне, и каждая дурная весть с поля битвы испытывала терпение государя.

За долгие годы службы Алексей твердо усвоил лишь одну вещь – наперёд ничего знать никому не дано. Сейчас они вернулись с сыном с гордо поднятой головой, но всё могло рухнуть. Много именитых семей теряли благосклонность государя, а их родословные были богаче, что уж говорить о весьма молодом роде Басмановых.

Сколько ещё продлится их век – один только Бог ведает.

Погружённый в эти тяжёлые размышления, он сидел во главе стола, а его сын сидел подле правой руки.

Фёдор же был куда менее мрачен – славная победа в нелегком бою, гордость за отца и довольство собой весьма сопутствовали хорошему расположению духа. Да и самые мрачные думы не могли испортить вид Басманова-младшего – уж больно тот был хорош собой. Черные, длинные волосы, бледная, точно как у византийских статуй, кожа, брови соболиные, а из-под них глаза васильковые – все девки вокруг вздыхают по нему.

А в бою-то малец был как хорош! Резвый, ловкий, точный – и вместе с тем, хитёр и искусен не по годам.

Воеводы иной раз поговаривали Алексею: "А Фёдька твой, того гляди, с саблей-то да в седле родился что ли? Сколько, говоришь, ему отроду? Да ну как шестнадцать? Ох Алексей, удалый воин – твой сын, гляди, авось вскоре и затмит тебя отпрыск-то твой!"

Едва в коридоре послышались частые торопливые шаги, Алексей тотчас поднял свой угрюмый взгляд. В зал вошёл привратник и отдал низкий поклон, едва переступив порог, затем снял шапку и прижал её к своей груди.

- Пётр Иванович Хворостин прибыл с Рязани с речами от государя. - доложил привратник, продолжая неловко кланяться.

- Зови его, окаянный, чего уж! – бросил Алексей, сжав кулаки в нетерпении.

Привратник тотчас же метнулся к дверям и скрылся в коридоре. Через несколько мгновений зашёл мужчина, глядя чёрными глазами из-под густых бровей. Лицо было точно грубо срублено из цельного камня. Борода и усы, закрывавшие пол-лица, уже несли в себе седину.

Ростом Пётр был чуть ниже Алексея, но также же широк в плечах. Его твёрдая поступь, суровый взгляд, а также грубая обветренная кожа лица и рук выдавали в нём человека ратного. Гость имел при себе на поясе лишь кинжал полуметра длиной, за который он держался своей грубой рукой.

Алексей встал из-за стола и большими шагами вышел на встречу своему ратному другу.

- Рад видеть тебя в доме моём! – радушно произнёс хозяин поместья, обнимая гостя.

Едва Фёдор встретился с гостем взглядом, плавным жестом пригласил его к столу, тут же бросив короткий взгляд на холопа, прислуживающих при обеде. Тот тотчас принялся подавать кушанье, и, что немало важно, питьё.

Сам Басманов-младший занял своё место подле правой руки своего отца, гость же сел слева от Алексея.