Гойда

Луговский перевёл немигающий взор на Фёдора да усмехнулся. Михаил всплеснул руками, быстро переменившись в лице. Дружеское расположение легко сквозило в каждом жесте.

– Милок мой, знай ты, что в моих силах, ты спать бы не мог, – добродушно молвил Михаил и впервые поглядел на Алёну.

– Бабёху увести, – прищёлкнув, князь обратился ко Штадену. – Пущай ждёт снаружи, покуда мы с вами потолкуем.

Немец хмуро свёл брови, пущай и был упреждён Фёдором о нраве князя. Пришлось согласиться. Алёна опустила взгляд, не смея медлить – девка была разумная и ведала, что нынче пуще прежнего решится их с Генрихом судьба. Немец скрестил руки, хмуро провожая подругу взглядом.

– От неё воняет дягой, – тихо произнёс Луговский, прохаживаясь пред алтарём.

Хоть Штаден пропустил мимо ушей слова князя, Фёдор настороженно поглядывал на Генриха, боясь, как бы тот не взвёлся в драку. Михаил же едва заметно улыбнулся краем губ, опуская руку на алтарь. Фёдор невольно повёл головой на тихий присвист Луговского. Князь указал на сносно уцелевшую скамью, приставленную к стене храма. Генрих едва прищурил взор. Басманов молча повиновался и опустился на скамью.

– Ты поможешь? – вопрошал Басманов, твёрдо глядя на Михаила.

Князь пожал плечами да усмехнулся. Луговский всем видом уж изрядно призадумался, поглаживая бороду, поглядывая куда-то вверх, будто своды были не то что высоки, но бескрайни.

– От и задачка же – а сам не знаю, Федюш! – беззаботно ответил Луговский, всплеснув руками. – Доброй волей ненаглядного и разумного Иван Васильича вы пожгли мой город. Ты, голубчик, и пожёг. Ты со своим славным Генрихом, – князь коротко кивнул Штадену, положа руку на сердце, будто бы для приветствия, – и со всей вашей братией. Тут жило много хорошего, а много важнее – богатого люда. И я водил с ними дружбу, и всё было чудненько да сладостно, покуда вы, головорезы цепные, не перебили тут всех к чертям собачьим.

Фёдор скрестил руки на груди, слушая Луговского. По мере речи своей князь расхаживал и всё подступался к Басманову. Генрих было снова порывался ступить с места, но Басманов едва заметно мотнул головой и упредил его жестом, выставив руку вперёд.

Луговский довольно усмехнулся, видя смирение немца от одного жеста Фёдора.

Михаил же резко опустился на скамью подле Басманова. Лихо князь закинул руку на плечо Фёдора, прихватив его за затылок.

– Не говоря уже о том, – тихо произнёс Михаил с той предоброй улыбкой, от которой у Фёдора пошли мурашки по телу, – что ты сделал с Борисом, голубчик.

– Я сохранил ему жизнь, – твёрдо ответил Фёдор, глядя в глаза Луговского.

– Он истёк кровью и продрог. Он чудом выжил, Федюш, – молвил Михаил, и в голосе его резко сделалось столько отчаянного сострадания, столько боли. – Вот сам и скажи мне, ненаглядный мой, оставлю ли я такое, ежели ранили моего человека?

Фёдор сглотнул, стиснув губы.

– Сам же ведаешь, скверно будет, ежели я это спущу с рук, – тихо, будто бы с сожалением молвил князь. – И уж тем паче не стану я знаться с псами царскими – много вам чести.

Генрих не сводил взгляда с них по мере той беседы. Короткие переглядки с Басмановым заверяли немца, что всё пока что идёт не так уж и скверно. Когда Михаил смолк, Фёдор ухмыльнулся, с твёрдой уверенностью, пущай даже и неуместной, заглянул в глаза князя.

– А на кой ты тогда с нами тут возишься? – спросил Басманов, едва-едва тянув слова.

Луговский на мгновение замер, и губы его медленно разошлись в улыбке. Он добродушно усмехнулся и то ли потрепал Фёдора по голове, то ли отвесил подзатыльник – опричник того так и не понял.

– От же ты славный, ну право ж, славный! Вот ничего не могу с собой поделать, Феденька – ну люб ты мне, не могу, – вздохнул Луговский, всплеснув руками да подымаясь со скамьи. – Пущай и просил ты за двоих, мол, два человека едут. Плевать, кто мне указ? Возьму троих. Негоже ж тебя тут на погибель оставлять.

Фёдор облегчённо вздохнул, и светлая улыбка озарила его лик. Он ударил себя в грудь и мотнул головой.

– Спасибо, княже! Щедрость и радушие твоё льстят мне, – молвил Басманов, и прежде чем он окончил свою речь, Луговский его перебил резким вздохом.

– Будь ты умнее, ненаглядный мой, стоял бы уж на коленях предо мной и молил бы, чтобы я взял тебя на службу, – сокрушённо протянул Михаил. – Но, чай, не впервой видимся, и знаю я, что ты мальчонка с придурью.

Фёдор чуть свёл брови, видя разительную перемену в облике князя.

– Тогда катитесь к чёрту, – бросил Михаил, – этот немец, поди, что учудит ещё в дороге. Будь ты подле него – ещё сносно.

– Я ручаюсь за него, – клятвенно молвил Фёдор. – Сам же говорил, слову – вера.

Михаил слабо ухмыльнулся и пожал плечами.

– Не припомню такого, – Луговский вплеснул руками.

Фёдор вздохнул и невольно сжал кулаки.

– Княже, прошу – отвези Штадена с женой за границу, – молвил Басманов.

– А мне что с того будет? – вопрошал Луговский, скрестив руки на груди.

– Чего ж душа твоя желает? – спросил Басманов.

Михаил окинул Фёдора взглядом с ног до головы и лукаво усмехнулся, пожав плечами.

– А что ты дать-то можешь? – бросил князь.