Гойда

Князь глубоко вздохнул, быть может, чему-то огорчившись, быть может, утомлённый трудом с раннего утра. Всяко Афанасий коротко кивнул Фёдору, и тот ответил, чуть расслабив лицо и вновь прислонивши холодный снег к коже. Вяземский кинул охапку дров сушиться к печи и опустился на скамью.

– Афонь, – тихо позвал Фёдор.

По спине князя пробежал холодок, он не признал голоса Басманова – до того он звучал глухо. Всяко князь кивнул. Только сейчас в мутном и блёклом свете северного утра Афанасий приметил несколько седых волосков в смольных волосах. Вяземский порешил уж не пялиться.

– Что случилось-то? – слабо ухмыльнулся Басманов.

Афанасий подался назад, проводя по своей шее. Его плечи заметно поднялись, покуда с уст сошёл тяжкий вздох. Постукивая пальцами по столу, князь собирался с мыслями.

– Что-что… – молвил Вяземский и прочистил горло. – Заговор.

Кривая улыбка дрогнула на устах Фёдора. Сведя брови, Басманов заглянул в глаза князя.

– Отца моего кто убил? – твёрдо произнёс Басманов.

– Малюта, – тотчас же ответил Афанасий.

Фёдор поджал дрогнувшие губы и кивнул, и его взор медленно обошёл избу. Афанасий, угадывая Фёдора, достал бутыль водки и две чарки. Покуда князь наливал им, никто не проронил ни слова.

– И Федь, – молвил князь, подавая водку юноше.

Басманов медленно повёл головой.

– Отец бы гордился тобой, – произнёс Вяземский, насилу унимая дрожь в своём голосе.

Фёдор замер, крепче сжав чарку. Прикусив губу, он хохотнул слишком весело, слишком громко. В той мгновенной надломленной усмешке сорвалось безутешное, лютое отчаяние. Басманов слишком поздно заметил подступившую влагу к глазам. Стиснув зубы, Фёдор отвёл взор и вытер слёзы, да разом выпил чарку.

* * *

Прошёл ещё день. Фёдор сидел у окна и с замиранием сердца глядел, как князь Вяземский встречает гонца подле церкви. Басманов с трепетом глядел, как фигура князя всё близится и близится, и когда Вяземский оказался на пороге, Фёдор вышел к нему навстречу – благо окреп для того, чтобы держаться на ногах.

– Скверно, – одним словом Вяземский обрушил всё.

Фёдор свёл брови и замотал головой.

– Да быть того не может! – негодуя, процедил Басманов.

– И всяко, – Вяземский прошёл внутрь, разводя руками, – воротиться тебе никак нельзя.

Фёдор всё стоял, не веря услышанному. Князь сглотнул и, проведя рукой по лицу, всплеснул руками.

– Владыка не удостоил тебя не то что крестом, но и попросту погребеньем. Малюта с Морозовым остались на местах. Мне жаль, Федь, – и не успел Вяземский домолвить, как Басманов злобно огрызнулся.

– Катись к чёрту с жалостью своей! – рявкнул Фёдор. – Мне надо предстать пред владыкой! Не затем ли ты вообще возишься со мною?

Вяземский обернулся, сведя брови.

– Ежели я прав и не утратил я милости государевой, так озолотят же тебя, коли воротишь ко двору, – молвил Фёдор. – А коли правда за тобой, так тем паче озолотишься, воротив меня под царскую расправу.

Вяземский замер, испытывая лютый ужас не от самих слов Басманова, а от той отчаянной жажды непременной гибели. Хриплый шёпот старика Басмана вновь стал в воздухе и тотчас исчез.

– В этот раз, – сухо отрезал Афанасий, – устроим всё по-моему.

* * *

Фёдор уже мог сидеть в седле, пущай и через силу. Они тронулись дальше, бредя сквозь заснеженные поля, избегая многого народа, сторонясь, отрешаясь ото всякого люда. Басманов был молчалив, что в дороге, что на привалах.

Как и сейчас, Фёдор пялился на огонь. Вяземский подкинул еловых ветвей, сидя рядом. Солнце клонилось к закату, и ели чёрными пиками погружались во тьму. Ветки шептались во пламени, треща и постукивая.

– Как ты? – вопрошал князь, не в силах боле тянуть это молчание.

Фёдор глубоко вздохнул, продолжая греть руки у костра.

– От о чём задумался, – молвил Басманов. – Ежели Малюта прознает, что ты подвёл его?

– Уже знает, – отмахнулся князь.

Фёдор вскинул брови.

– Пред отъездом я наказал Кузьме, чтобы поместье моё пограбил да всё самое пригожее к своим рукам прибрал-припрятал. Славный мужик, Кузя-то, – вздохнул Афоня. – От он всем первый и доложит, что Афонька скрылся. Авось при дворе останется.

Басманов кивнул, слушая рассказ князя.

– И теперича ты в бегах? – едва ли не со злорадной усмешкой спросил Фёдор.

Афанасию хватило одного взгляда на этот коварный прищур, на искру той живой дерзости в очах Басманова, чтобы от сердца отлегло.

– И куда ж путь-дорогу хоть держим? – вопрошал Фёдор.

– На Белоозеро, – ответил Вяземский.

– А чай, – Басманов чуть прищурил взор, – не туда ль ты свозил этих своих…

Князь кивнул.

– Всё так, всё туда, – ответил Афанасий.

– Так коли ты там завсегдатай, – всё недоумевал Фёдор, – тебя ж признают? Поди, в Кремль доложат, а там и Малюта проведать тебя, поди, паче меня видеть захочет.

– Главное, чтобы тебя не признали, – молвил Афанасий да окинул Фёдора взглядом с ног до головы.