Голландец

Ближе к вечеру перед самым закатом я пересёк южное полушарие и приблизился к Y-образному вулканическому острову. Весь он был покрыт пышной тропической растительностью, состоящей из пурпурно-зелёных папоротников и громадных белых цветущих растений. Спокойные озёра отражали небо, а с одинокой горы стекали ручьи. Я обосновался на берегу, выбрался из флаера, поужинал и смотрел как «Корсариус» перемещается над моей головой — тусклая белая звезда в потемневшем небе.

Связавшись с Сейдж, я сообщил ей, что ищу Кристофера Сима, выслушал её мнение, что я спятил, и сказал, что ей понравится вид на пляж в том месте, где я сейчас нахожусь. Макирас усомнилась в этом и добавила, что Джесперсон сделал открытие, связанное с амфибиями, причём его люди пришли в восторг. «Учитывая, что у нас тут летает «Корсариус», — пояснила капитан, — они довольно легко поддаются возбуждению».

Воздух был прохладным и свежим, а шум прибоя почти завораживал. Я заснул в кабине с открытым фонарём. Это являлось нарушением правил техники безопасности, которое вызвало бы гнев капитана.

Утром я отправился в путь над бескрайним океаном. Небольшие ливневые шквалы проносились над его поверхностью, и где-то в южных морях сильный шторм заставил меня подняться на большую высоту. В середине дня чёрное небо посветлело, и я спустился сквозь морось, полную луковицеобразных воздушных растений этой планеты, к океану, внезапно затихшему. Пообедал я на длинной узкой косе, которая, вероятно, полностью уходила под воду во время прилива. (У планеты имелись две луны солидных размеров, и когда они выстраивались в одну линию и двигались в одном направлении, приливы были яростными.)

После долгих часов, проведённых во флаере, мне было тесно, и я беззаботно прогуливался по пляжу, наслаждаясь морем и уединением. Крошечных членистоногих существ с мягким панцирем выбрасывало на берег с каждой волной. Многие зарывались в песок, другие торопливо перебирались через косу и возвращались в океан с другой стороны. Заворожённо наблюдая, я заметил, что всё движение было в одном направлении. Это выглядело странным. К тому же явление, казалось, ускорилось. Ракообразные и другие существа, которых было трудно опознать, всё чаще выбирались из прибоя, пересекали полосу и исчезали в волнах.

Я ломал над этим голову, когда заметил в воде какое-то растительно-бурое пятно, плывущее в мою сторону. Оно находилось сразу за прибоем, дрейфуя к внешним бурунам. По мере того как оно приближалось, пена становилась мутной, а волны — почти липкими.

Два блестящих чёрных валуна выкатились на берег. Один остановился, как будто внезапно почувствовав моё присутствие. Он распахнулся, и пучок живых тёмных веточек медленно стал разматываться в мою сторону. Я попятился, вне его досягаемости. Неторопливо, он вернулся в свою раковину, и оба создания пересекли берег и плюхнулись в океан.

Я быстрым, нервным шагом направился к флаеру, но внезапный пронзительный свист заставил меня задержаться. Обернувшись, я увидел, что существо, похожее на дельфина, бросилось на берег в нескольких метрах передо мной. Прибой лениво катился вдоль его боков, кипел и, казалось, втягивал животное обратно в себя. Дельфин обратил на меня тёмные умные глаза, и я снова услышал этот пронзительный свист и распознал в нём ужас. Дельфин боролся с мутным приливом и пытался подняться выше на берег, словно хотел вырваться из объятий океана. Но мало продвинулся вперёд и, кажется, сдался, когда мутная волна обрушилась сверху.

Наши глаза встретились в обоюдном ужасе. Вторая вязкая волна поднялась вокруг него, и когда она отступила, животное исчезло. Через несколько мгновений я увидел спину и слабую борьбу в воде. А затем всё успокоилось.

Тем временем бурый прилив набирал силу. Поток морских животных через песчаную полосу прекратился. Некоторые были схвачены, и их тащило обратно. На берег больше никто не выбирался.

Мне этого было достаточно. Я в панике бросился к флаеру. Прилив продолжал накатываться. Несколько ручейков уже перебрались через косу и исчезли в океане по другую сторону. Я отчаянно зашлёпал по ним. Они растеклись и засасывали мои ботинки. Слава богу, я не пошёл босиком, хотя меня так и подмывало это сделать.

Флаер был всего в сотне ярдов. Около него виднелись лужи. Бурая волна хлынула в них, и они начали увеличиваться.

Я потерял равновесие и упал, окунув руки в липкую жижу. Она обожгла меня, я закричал и вскочил на ноги, вытирая руки о жилет в попытке стряхнуть с себя эту гадость.

Волна достигла шасси и трапа. Я брёл через неё в панике, хотя, по-моему, всё равно двигался как в замедленной съёмке, боясь разбрызгать эту дрянь, изо всех сил стараясь с каждым шагом высвободить ботинки. Я с облегчением увидел, что волна, похоже, не в состоянии взобраться выше.

Её капли попали на мой комбинезон. Пробежав последние несколько метров, я рухнул на ступеньки трапа. Тварь обвилась вокруг моих ступней и попыталась оттащить меня назад. Я оставил ей оба ботинка.