Голландец

— Останусь здесь, — ответил я. — Хочу ещё немного послушать.

Видимо, это было ошибкой.

Когда Макирас ушла, я сидел в полумраке, слушая оценки потребностей в энергии и комментарии по поводу вражеской техники, которые временами прерывались сухими отчётами о боях, полученных в результате налётов подразделений Кристофера Сима на вражеские коммуникации. Постепенно я втягивался в драму давно минувшей войны, видел чудовищные флотилии «немых» глазами командира, которому удавалось рассеять или, по крайней мере, отклонить их от курса с помощью дюжины лёгких фрегатов. Я начал понимать, что главным оружием Сима были возможности сбора разведданных со станций прослушивания, расположенных вдоль вражеских позиций и каким-то образом скрытых от их сенсоров. Казалось, командиры «немых» даже в сортир не могли сходить, чтобы Сим не узнал об этом.

Привлекали внимание отдельные отчёты.

У Санусара деллакондцы при поддержке горстки союзных кораблей устроили засаду и уничтожили два тяжёлых крейсера, потеряв один фрегат. Возле Волчков, в центре линий снабжения «немых» Сим атаковал и опустошил вражескую базу, втянув её защитников в безумную погоню. Но людям никогда не удавалось удержаться и закрепить успех. Снова и снова Кристофер Сим вынужден был отступать, потому что ему не хватало сил, чтобы использовать открывшиеся возможности. Постепенно я стал замечать, сначала в его интонациях, а потом и в комментариях, отчаяние, которое росло пропорционально каждому успеху с каждым последующим отступлением. Деллаконда была потеряна преждевременно, и когда пришло известие об этом, Сим отреагировал лишь тем, что выдохнул имя своей жены.

Один за другим пали пограничные миры, и он бранил недальновидность Окраины, Токсикона, Земли, которые чувствовали себя в безопасности из-за большого расстояния и боялись навлечь на себя гнев орды врагов. Союзники относились друг к другу с завистью и недоверием, гораздо более глубоким, чем ненависть к завоевателям. А когда удача покинула его у Гранд Салинаса, где он потерял бо́льшую часть своей эскадры и боевой крейсер с командой добровольцев с Токсикона, Сим сказал: «Мы теряем лучших и самых храбрых. А во имя чего?» За этим высказыванием последовало долгое молчание. Потом он произнёс немыслимую фразу: «Если они не придут, тогда нам пора заключать свой собственный мир!»

Его настроение становилось всё более мрачным. И когда ещё два корабля его эскадры погибли у Кома Дес, в нём вспыхнул гнев: «Тариен, когда-нибудь Конфедерация будет создана, — устало сообщил Сим брату, — но я не позволю создать её на костях моих людей!»

Тот же голос, который вынес обвинение спартанцам.

***

«Тенандром» полнился слухами. Некоторые предполагали, что Сим и его команда были похищены «немыми», а «Корсариус» оставлен как проявление нечеловеческого чувства юмора. Другие гадали, не было ли это судно с самого начала двумя кораблями, хитроумной уловкой, чтобы запутать захватчиков и усилить образ сверхъестественного защитника.

Если у Макирас и были какие-то теории, то она держала их при себе.

Я никак не мог прогнать от себя образ отчаявшегося Кристофера Сима. Раньше мне не приходило в голову, что именно он, первый из всех людей мог подвергнуть сомнению конечный результат. Дурацкая идея, но тем не менее, так всё и оказалось. Сим был таким же человеком, как и все мы. В его отчаянии, в его беспокойстве о жизни товарищей и людей, которых он пытался защитить, я чувствовал разгадку тайны покинутого корабля. Но такого ответа я принять не мог.

Я начал читать всё, что мог найти о «немых», о войне, о «Корсариусе» и, в частности, о битве у Ригеля. В этом последнем сражении Сим действовал совместно с «Кудасаем», боевым крейсером, на борту которого находился его брат. «Корсариус» вступил в бой, чтобы добить сильно повреждённый транспортник, подошёл слишком близко и был настигнут, когда тот взорвался. Странным было то, каким образом всё закончилось. Сим всегда лично вёл деллакондцев в бой. Однако у Ригеля он сопровождал «Кудасай» во время главной атаки, в то время как его фрегаты вонзались ножом во вражеский фланг.

По иронии судьбы «Кудасай» понёс уцелевшего брата навстречу смерти, которая ждала его всего через несколько недель у Нимрода. Но Тариен всё же дожил до успеха своих дипломатических усилий: наконец-то Земля и Окраина взялись за руки и пообещали помощь, а Токсион вот-вот объявит, что поможет своим давним врагам.