Голландец

…Явно принадлежал не Кристоферу Симу. «Ноль-шесть-четырнадцать-двадцать два, – произнёс он. — Эбонай Четыре. На данное число завершён ремонт категорий один и два. Ремонт категории три в соответствии с реестром. Системы вооружения восстановлены полностью. “Корсариус” вернулся в строй».

Наверное, это была запись, сделанная, когда корабль находился в порту, вероятно, начальником рабочей команды. Я посмотрел на Макирас.

— Это обычная практика, — сказала она. — Порт всегда делает запись о возвращении командования судном его капитану. И он должен быть следующим.

Кростофер Сим никогда не произносил речей, никогда не выступал в парламентах и прожил слишком мало, не оставив прощального обращения к людям. В отличие от Тариена, его голос не был знаком школьникам Конфедерации. Тем не менее, я сразу догадался.

«Ноль-шесть-четырнадцать-тридцать семь, — произнёс Сим густым баритоном. — “Корсариус” получил допуск к операции номер два-два-три каппа. Преобразователи отказывают при нагрузке шесть запятая тридцать семь, что неприемлемо в боевых условиях. Командование кораблём понимает, что ремонтные мастерские порта в данный момент перегружены. Однако, если ремонтники не могут провести работу как следует, они, по крайней мере, должны знать о недостатках. “Корсариус” возвращается отсюда в порт. Кристофер Сим, командир корабля».

Следующие записи сообщали о переделке преобразователей. На этот раз Сим принял работу без замечаний. Даже с расстояния в двести лет можно было расслышать в его голосе удовлетворение. Последнее слово было снова за ним.

— Это незадолго до того, как взбунтовалась команда, — сказал я, сверяясь с датами.

— Да, Хью. Мятеж, Семёрка, у нас будет всё!

— Прогони остальное, — попросил я.

Она попыталась. Её пальцы заплясали по пульту. Сейдж нахмурилась. Заворчала на систему.

— Похоже, это последняя запись. Больше ничего нет. — Она попыталась ещё раз и отрицательно покачала головой.

— Как такое могло случиться? Его кто-то стёр?

— Это же корабельный журнал, Хью. Его нельзя стереть, нельзя исправить, в нём нельзя ничего изменить, не оставив следов! Мы заберём его и передадим в Архив для проверки. Но сомневаюсь, что там было какое-то вмешательство. В этом нет никакого смысла.

Всё это не укладывалось в голове.

— Вскоре после этого «Корсариус» вёл бой. Должны же быть записи в журнале.

— Да. Таковы правила. Уверена, так было даже и в те времена. По каким-то причинам Кристофер Сим повёл экипаж добровольцев в решающий бой, но не удосужился сделать запись в бортовом журнале.

— Возможно, ему было некогда, — предположил я.

— Хью, этого быть не могло.

Почти не задумываясь, Макирас уселась в кресло капитана и ввела в компьютер новые инструкции.

— Давай посмотрим, что получится, если мы немного вернёмся назад.

Опять зазвучал голос Кристофера Сима. Он не обладал той ораторской мощью, какая была у его брата. Но это был приятный голос, наделённый такой жизненной силой, что непросто было поверить, что его обладатель давно умер.

«...Не сомневаюсь, что уничтожение двух боевых крейсеров заставит противника сконцентрировать внимание на небольших военных базах у Димонидеса II и Чиппевы. Вряд ли может быть иначе. Эти районы станут костью в горле противника, он атакует их, как только соберёт достаточные силы. Возможно, «немые» введут в операцию свои основные соединения...»

— Думаю, это более ранний период войны, — сказал я.

— Да. Приятно знать, что он ведёт журнал.

Сим описывал состав и количество вооружённых сил противника, потом совершил подробный экскурс в психологию противника и его вероятную стратегию нападения. Макирас заметила, что он, по-видимому, был в большинстве случаев прав. Некоторое время мы сидели и слушали об этой и других схватках. Историческая ценность журнала была поистине огромна. Но Сейдж решила, видимо, что мы не продвинулись в решении актуальной проблемы. Она встала и направилась к двери.

— Мне ещё есть, что осмотреть, Хью. Хочешь пойти со мной?