Голливуд

Я выяснил некоторые подробности о взаимоотношениях Джона Пинчота и Мака Остина. Большинство своих фильмов Джон снял в Европе, а Остин – в Америке, но в Голливуде они поневоле встречались в одних и тех же харчевнях. Не скажу точно, кто из них пьющий, а кто нет, но каша заварилась, когда они сидели за соседними столиками и завели цеховой разговор насчет там технологии, подтекста, профессионализма и прочего. Инсайта всякого.

Словечки летели от стола к столу, как теннисные мячики, на потеху киношной публике.

Наконец Мак поднялся и выкрикнул в лицо Джону:

– И ты еще называешься режиссером? Да я бы тебя регулировщиком не поставил!

На мой взгляд, он был неправ. Управление транспортом требует хорошей подготовки.

Но кто-то уже успел публично обвинить Мака в том, что он не справился бы с регулировкой. И теперь он возвращал комплимент. Баланс по части ненависти в Голливуде соблюдался строго.

Потом до меня не раз доходили слухи о том, как Мак и Джон наезжали друг на друга.

И теперь они встретились у меня…

Интерьер. Дом сценариста. 8.15 вечера.

Джон пришел чуть раньше намеченного срока.

– Сейчас увидишь этого Остина, – сказал он. – Мак только что съехал с колес и чувствует себя преотвратно. Выглядит как сдутая шина, как чулок, снятый с ноги.

– Очень хорошо, – вмешалась Сара, – что он нашел в себе силы покончить с этим делом. Такое не каждому под силу.

– Да черт с ним, – ответил Джон.

Прочие явились в 8.35. Том в кожаной куртке. Мак в замшевом пиджаке с кожаной бахромой. На шее – полдюжины золотых цепей. Покончив с церемонией приветствий, я налил Тому вина. Мы кучковались у кофейного столика.

Том сразу взял быка за рога.

– Я ознакомился со сценарием. Мне понравилось. Захотелось влезть в шкуру этого типа. Чувствую материал. Это моя роль.

– Спасибо, старина. На тебя вся надежда.

– У нас с Томом есть поддержка. Можно запускаться.

– Ты уверен, что не хочешь пригубить, Мак? – спросил я.

– Нет, спасибо.

– Я принесу содовой, – сказала Сара. – Или лучше чаю?

– Содовая пойдет.

Сара вышла за водой. У нас в доме всегда в изобилии качественная содовая вода. Самая лучшая.

Я залпом выпил свой стакан, налил другой, ощущая смутное беспокойство насчет возможного компромисса.

– Мне необходим Мак. Я знаю его как режиссера. Я ему доверяю, – сказал Том.

– А мне не доверяешь? – спросил Джон.

– Дело не в этом. Просто мне с Маком проще работать.

– Только я могу снять этот фильм, – сказал Джон.

– Послушай, – начал Том, – я знаю, как много значит для тебя эта вещь. Мы найдем тебе место. Заплатим как следует, предоставим свободу действий. Соглашайся. Надо срочно запускаться. Пойми нас.

Вернулась Сара с содовой для Мака.

– Мы с Томом нашли общий язык, – вставил Мак.

– Да ты не способен… – заговорил Джон.

– …управлять транспортом, – закончил Мак.

Спор затянулся на несколько часов. Сара, Джон и я то и дело прикладывались к стаканчикам. Том не отставал. Только Мак дул содовую.

– Сколько можно болтать! – не выдержала наконец Сара. – Надо же прийти к какому-то решению.

Но дело не двигалось с мертвой точки. Никто не хотел уступать. Я не знал, что предпринять. Мне такие шутки не в подъем.

Разговор помаленьку свернул в сторону. Стали по очереди травить анекдоты. Выпивка текла рекой.

Под конец не помню уже кто рассказал одну смешную историю, и она дошла до Мака Остина. Его вдруг разобрало, он откинулся в кресле и заржал. Золотые вериги заходили ходуном.

Пришло время расставаться. Тому и Маку пора было идти. Мы распрощались. И когда их машина отъехала, Джон взглянул на меня.

– Слыхал этот идиотский смех? Видал, как эти побрякушки прыгают у него на шее? Над чем он, интересно, ржал? Нет, ты видел эти дурацкие цепи?

– Видел, – ответил я.

– Он чувствовал себя не в своей тарелке, – сказала Сара. – Все пили, а он нет. Вам приходилось бывать в компании, где все надрались, а ты сидишь трезвый как стеклышко?

– Нет, – признался я.

– Можно от вас позвонить? – спросил Джон.

– О чем речь!

– Мне надо срочно связаться с Парижем.

– Шутишь?

– Не беспокойся, я позвоню за счет абонента. Надо переговорить с моим адвокатом. Сделать добавление к завещанию.

– Валяй.

Джон подошел к аппарату и стал заказывать разговор. Я налил ему в стакан.

– Как все-таки тяжко дается это кино, – сказала Сара.

– Слава богу, хоть движется помаленьку.

– Думаешь, движется?

– Да черт его знает…

Джон наконец-то связался с Парижем. К этому моменту он уже изрядно нагрузился, и куражу у него прибавилось. Нам было слышно каждое его слово.

– Поль! Да, это Джон Пинчот! Да, срочно! Мне надо внести поправку в завещание! Готов? Ага, подожду.

Джон бросил взгляд в нашу сторону.

– Исключительно важно! И дальше:

– Да, Поль, насчет фильма. У меня все под контролем. Называется «Танец Джима Бима», сценарий Генри Чинаски! Отличный! Диктую: «В случае моей смерти режиссуру ни в коем случае не передавать Маку Остину! Этот фильм можно доверить кому угодно, только не Маку Остину!» Записал, Поль? Да, спасибо большое, Поль. Да, прекрасно себя чувствую. А ты как? Кому угодно, кроме Мака Остина! Спасибо огромное, Поль! Спокойной ночи! Спокойной ночи!