Голливуд

Потом мы выпили вместе. Джону надо было идти. В дверях он задержался.

– Нет, ты слыхал этот идиотский смех? Видал эти побрякушки?

– Да, Джон.

Наконец он отвалил. Вечер кончился. Мы вышли на крыльцо позвать домой кошек. У нас их пятеро, и мы не ложимся, пока все они не вернутся под крышу.

Соседям слышно, как мы скликаем кошек поздно по вечерам или рано утром. Соседи у нас хорошие. А пятерых усатых созовешь не скоро.

Дня через три-четыре позвонил Джон.

– Джек Бледсоу прочел сценарий и одобрил, желает сниматься. Я пытался послать его к тебе, но он боится подпасть под твое влияние. Говорит, лучше ты к нему подъезжай.

– А так я что, влияния не окажу?

– Ему виднее.

– Думаешь, он справится с ролью?

– Вопрос! Он же прямо с улицы! Каштанами торговал! В Нью-Йорке!

– Я видел кое-какие его фильмы…

– И что?

– Может, ему не стоит каждый раз скалиться, когда он не знает, что делать в кадре? И лупить кулачищем по холодильнику. И еще эта дурацкая нью-йоркская походка – будто у него банан в жопе.

– Он был боксером, Джек Бледсоу этот.

– Эка невидаль! Все мы были боксерами!

– Он сделает эту роль, поверь.

– Джон, я не хочу, чтобы в нашем фильме воняло Нью-Йорком. Мой герой – парень из Калифорнии. Калифорнийцы – ребята простые, без затей. Они не суетятся и просчитывают каждый шаг. Не психуют зазря. И главное – они готовы к убийству. И при этом не напускают никакого туману.

– Вот и объясни ему все это.

– Ладно. Где и когда?

Встречу назначили на восемь вечера в Северном Голливуде. Мы минут на пяток опоздали. Долго искали дом в лабиринте каких-то темных тропинок.

– Надеюсь, у него найдется выпить. Надо было с собой захватить.

– Наверняка у него есть, – сказала Сара.

Мы запутались в нумерации. Наконец увидели на балконе одного из домов Джона.

– Сюда давайте!

Мы поднялись по лестнице. В этом гнездышке Джек скрывался от всенародной любви.

Джон отворил дверь, и мы вошли. Они сидели на диване – Джек Бледсоу и его милок Ленни Фидело. Фидело играл с ним в эпизодах. Джек Бледсоу выглядел точь-в-точь как экранный Джек Бледсоу. Ленни был огромный парень, тяжеловес. Прожитая жизнь читалась на нем как открытая книга. Он мне сразу понравился. Глаза у него были большие и печальные. Руки крупные. Он казался усталым и одиноким. В порядке, в общем.

Стали знакомиться.

– Что за парень? – спросил я Джека, кивая на Ленни. – Твой телохранитель?

– Ага, – ответил Джек.

Джон стоял, улыбаясь, предвкушая теплую задушевную встречу. Впрочем, черт знает что он там думал.

– У тебя выпить есть? – спросил я.

– Только пиво. Сойдет?

– Сойдет, – ответил я.

Ленни вышел в соседнюю комнату за пивом. Мне стало жаль Сару. Она, бедняжка, не пивная душа.

Стены были оклеены афишами боксерских матчей. Я прошелся, посмотрел. Здорово. От одного их вида почувствовал себя мачо.

Из дивана торчали пружины, подушки валялись на полу вперемешку с ботинками, журналами, бумажными пакетами.

– Типичная мужская берлога, – засмеялась Сара.

– Ага. Мне нравится, – сказал я. – Много я повидал на своем веку, но это – высший класс.

– Нам нравится, – сказал Джек.

Вернулся Ленни с пивом. Баночным. Мы вскрыли жестянки и, отхлебнув по паре глотков, расселись.

– Значит, сценарий ты прочитал? – спросил я Джека.

– Да. Этот парень – вы сами?

– Я. Только в далеком прошлом.

– А вы порядком нахлебались за свою жизнь, – сказал Ленни.

– Было.

– А вы правда торговали сэндвичами вразнос?

– Приходилось.

Пивко было хорошее. Воцарилось молчание.

– Ну, что скажешь? – спросил Джон.

– Насчет Джека?

– Да.

– Годится. Надо только его слегка встряхнуть.

– Прояви свои борцовские качества, – сказал Джон.

Я встал и принял стойку.

– Уймись, – сказала Сара. Я сел.

– У меня был неплохой захват. Но всегда недоставало воли к победе. Чувствовал себя неуверенно. А пиво еще есть?

– Конечно, – спохватился Ленни и пошел за пивом.

Весь Голливуд знал, что Джек Бледсоу в контрах с Томом Пеллом. Во всех интервью он не упускал случая его подковырнуть: «Том – из района Малибу. А я прямо с улицы». Мне-то плевать, откуда актер родом, лишь бы играть умел. Они оба умели. И на кой им катить бочку друг на друга, как это в заводе у писак?!

Ленни принес пиво.

– Последнее, – объявил он.

– Тьфу ты, жалость какая, – загрустил я.

– Я сейчас, – сказал Джон.

И побежал за пивом. Умничка Джон.

– А как вам Джон Пинчот? – спросил Джек.

– Ты видел его документашку про Лидо Мамина?

– Нет.

– Пинчот не знает страха. Любит играть со смертью.

– Он на ней зациклился, да?

– Вроде того. Кроме фильма о Мамине он сделал еще кое-что. Я ему верю как самому себе. Голливуд его не охмурил. Хотя, конечно, еще всякое может случиться.

– А вас-то самого?

– Что – меня?

– Вас-то Голливуд не взял за жопу?

– Никак нет.

– С тем и помрете?

– Зачем же – жизнь только начинается.

– Хэнк терпеть не может кино, – сказала Сара. – Последний фильм, который ему понравился, – «Потерянный уик-энд», и было это сто лет назад.

– Там только Рей Милленд был хорош, а остальное – липа, – сказал я.

Мне захотелось отлить, и я спросил, где сортир.

Пошел, сделал свое дело.

Повернулся к раковине вымыть руки.

Что за мать твою так?