Голод богов

Семь страшных битв они прошли, сражаясь день за днем.
Полки Добра поражены, кто — сталью, кто — огнем.
Бежит Добро туда, где был им раньше возведен
Среди гнилых солончаков последний бастион.
— Ну, — говорит тут командир, — работка есть для вас:
До моря вы широкий ход пробейте сей же час.
Наверно, думает Добро, сильна его стена
Но, знайте, против волн морских не устоит она.
И вот, на зов волна пришла до неба вышиной
Смела проклятое Добро соленою метлой.
Попомнит хищное Добро, каков ему прием.
Наелось сталью, напилось морской водой потом
Жадны приспешники Добра, им что не дашь — все мало.
Теперь они сырой землей наелись до отвала.
— Что ж, — Уно говорит, — сейчас нам выпить бы пора
За всех, кто землю защищал от лютого Добра.
И чаши с молодым вином идут в веселый круг.
— А где наш славный командир? — заметил Уно вдруг.
Хозяйка же ему в ответ: — Ушел в свои края,
А очень скоро, вслед за ним, вернусь домой и я.
Я прослежу, чтоб урожай вам принесла земля,
Когда вернетесь вы с войны вновь на свои поля.
Но прежде — расскажите всем, что до скончания лет
Голодному Добру в ваш край дороги больше нет.

…Певец последний раз ударил по струнам и поклонился слушателем.

Через мгновение толпа радостно закричала и сомкнулась вокруг подиума. Молодого человека подняли на руки и понесли по направлению к месту где расположился Флеас с приближенными.

По древней традиции император вручал лучшему исполнителю столько золотых монет, сколько поместится у того в пригоршне. Ладони у молодого человека были достаточно широкие, так что он сегодня заработал приличную сумму.

— Грамотно сделано, хотя и грязно, — с грустоной иронией резюмировал Румата. — Вот так и пишется история.

— Или переписывается.

— Или переписывается, — согласился он. — Похоже, эта песенка надолго станет здесь шлягером. Из тех шлягеров, что формируют общественное мнение. А при таком, все здешние боги могут подавать в отставку.

— За исключением «ведомых и неведомых», — уточнила Вики-Мэй. — Эти теперь никуда не денутся.

— Ну, конечно. Впочем, если судить по местным мифам, они достаточно симпатичные существа.

— Мы тоже, судя по местным мифам, достаточно симпатичные существа. И поэтому имеем полное право тихо смыться отсюда.

— А на нас не обидятся?

— Наоборот, — серьезно сказала она. — От нас именно этого и ждут.

…

…— Уважаемые пассажиры, прекратите считать ворон, пристегните ремни безопасности и воздержитесь от громких поцелуев в полете, — сказала Лена. — Это возбуждает экипаж и может привести к потере контроля над воздушным судном.

— Странное чувство, — сказала Вики-Мэй. — С одной стороны, жаль навсегда покидать эти места, но… вроде бы какое-то облегчение.

— Наверное, мы все сделали более-менее правильно, — предположил Румата, — поэтому и уходим с легким сердцем. Как говаривал Лао Цзы, «когда дело сделано, человек должен удалиться».

— Ребята, забейте вы на эту похоронную тематику, — жизнерадостно сказала Лена. — Жизнь не кончается.

Машина резко набрала высоту 500 и метнулась в сторону еще невидимого отсюда моря.

** 40 **

— Официально объявляю вам 25000 дней ссылки в удалении от любых планет, на которых имеется какая-либо гуманоидная цивилизация, — сказал Каммерер. — Таково окончательное решение Высшей комиссии по расследованию при Мировом Совете.

— 25000 дней — это почти семьдесят лет, — прикинула Вики-Мэй, — как мило со стороны комиссии. А почему не семьсот?

— Потому, что правилами не предусмотрено, — невозмутимо ответил Каммерер. — Читайте параграф 18 «Положения об итнтернировании социально-опасных индивидов».

— И за что нас так приласкали? — поинтересовался Антон.

— За антигуманные технологии, примененные в морском сражении под Арко.

— В котором из двух?

— Во втором. Это когда вы использовали химические снаряды с циановодородом. Помните?

— Разве такое забудешь? — усмехнулся Антон. — А технологию, примененную в первом сражении под Арко, комиссия сочла гуманной? Там сгорело примерно сто тысяч человек, помните?