Голод Рехи

«Ларт, ты тоже видишь истинный облик жреца?» – мысленно вопрошал Рехи, замечая, с каким отвращением друг отворачивается от Саата. Наверняка чуткий нюх улавливал запах тлена, окутывавший восставшего мертвеца, это создание Вкитора, сына черных линий.

«Эльф, ну где же ты? Ты обещал уничтожить его! Самое время!» – нервно дергался Рехи, сбрасывая, как тяжелый плащ, волны дрожи, резавшие вдоль позвоночника изможденное тело. В зале оказался Ларт, а это означало, что все пришло в движение. Год оцепенения прошел, теперь каждая минута сулила новые потрясения.

– Страж Мира! Мы поймали еретика! – провозгласили жрецы, подводя Рехи к Ларту. Они встретились взглядами, губы невольно задрожали в едва заметных улыбках. В этот день им обоим уготовили смерть. В который раз! Уже и не страшно, главное, что снова вместе.

– Ларт! Что ты здесь делаешь? – спросил Рехи, хотя язык еле ворочался.

– Тебя пришел спасать. Сначала прошел в Бастион вместе с толпой беженцев. Потом пролез во дворец через канализацию и дошел до тронного зала, да тебя там не оказалось. Именно в этот день! Что ж ты меня не дождался… – выдохнул горько Ларт, но его речь прервали сторожа жестким тычком под ребра.

Рехи выпрямился, оглядываясь на Саата. Тот самодовольно ухмылялся, ему нравилось доводить пленников до последней стадии отчаяния. Возможно, он вожделел выпить мозг безумного Стража Мира.

«Говори, что тебя не надо спасать. Иначе народ решит, что ты мой пленник! – раздался в голове отчетливый приказ Саата. – Говори, иначе этот полукровка будет разорван на сотни клочков».

– Но меня не надо спасать, – послушно отозвался Рехи с напускным безразличием, хотя внутри все клокотало от ярости и паники. Он не представлял, что делать. Пришлось выжидать, и каждое слово резало, как лезвие кинжала.

– Надо! Ты должен дойти до Цитадели! – оскалился Ларт, но злоба его направлялась на Саата. Если бы только одним негодованием удалось его победить! Но нет же, не так мир устроен. Недостаточно возмутиться несправедливостью, чтобы искоренить ее. Недостаточно ни чувства, ни слова.

«Продолжай все отрицать! Ты нужен здесь, в Бастионе. Говори, что я велю. И, возможно, вы оба будете целы. Запру вас вдвоем в тронном зале и сделаем вид, что не было побега», – шантажировал Саат, проникая отравой в мысли. Рехи не верил, но и идти против его воли не мог. Сумеречный Эльф все не приходил, белые линии не появлялись. Вокруг скопилась стража и неистово ревел безголовый народ. Да, у толпы нет головы, только жадная пасть. Сегодня она жаждала новой крови. Раздавалось шипение, вспыхивали отдельные возгласы:

– Смерть ему! Смерть полукровке! Смерть!

Их быстро усмиряли, но Саат расплывался в самодовольной ухмылке. Ларт превратился в удобное орудие подчинения. Раньше об этом жрецы не помышляли, но когда нашелся случай, когда Стража достаточно запугали, они решили, что тот пойдет на сделку.

– Ты, верно, сошел с ума, заразился моей больной мечтой, – пробормотал Рехи, мысленно умоляя Ларта не верить ни единому слову. Но тот не слушал, извиваясь в цепях:

– Нет, Рехи! Оглянись, посмотри, что они с тобой сделали. Зачем ты здесь? Ты их игрушка!

«Да, Ларт, ты прав. Как всегда, прав. Слишком часто прав», – отвечал ему безмолвно Рехи. Ледяной бьющийся ком в горле сменился нестерпимым жаром в груди. Хотелось кричать, извиваться перерубленной змеей, но жестокая игра велела стоять неподвижным истуканом. Разве что Сумеречный Эльф обещал помощь, Рехи надеялся на призрачный шанс. Но вокруг безумствовали толпа, а возле трона стоял беспощадный монстр, который выпил крови больше, чем все эльфы и полукровки вместе взятые.

– Казнить еретика! Казнить! – кричал он. Громче всех вопили марионетки Саата, да и оставшиеся в своем уме не уступали им в беспощадности. В тот страшный миг меж ними не существовало различий.

«Что поделать, народ требует зрелища. Я ничего не обещал, – ухмыльнулся Саат. – Его смерть послужит тебе уроком. Если бы ты не попытался сбежать накануне, возможно, я бы нашел другое решение».

Вероломство верховного жреца не вызывало ни удивления, ни гнева. Год в Бастионе научил не верить словам и брать в расчет собственный горький опыт. Именно так выросло и укоренилось сознание собственной беспомощности. Возможно, ложное, возможно, его специально превращали в слабую куклу, потому что он слишком много умел. Ведь освободился же из кокона в жуткой комнате с трупами. Ведь выбрался сам! Так что мешало освободить Ларта?

Рехи украдкой рассматривал свои руки, но не находил в них силы. А стражники не зевали и принудили пленника подняться. Ларт охнул, когда ему в бок уперся наконечник пики. Во время поимки его сильно избили, возможно, сломали несколько ребер, раз не помогало даже ускоренное исцеление полукровок.

– Уводите, – командовал Саат.

Вокруг все замерло и оцепенело на несколько долгих мгновений, когда Рехи пронзил оглушающий ужас: он не мог допустить, чтобы Ларта увели. Целый год и два месяца его грызли сомнения. Он слишком долго боялся за жизнь друга, чтобы позволить убить его теперь. Да еще так хладнокровно и расчетливо.