Голод Рехи (СИ)

Рехи сидел на прежнем месте, не желая двигаться: все еще болела раненая нога, да и принимать участие в грабеже ему не хотелось. Ларт же схватил у кого-то лук с горящими стрелами и старательно поджигал каждый встретившийся шатер. Меткие стрелы летели яркими вспышками, отчего непривычные к свету эльфийские глаза слезились. Потом все превратилось в единую картину пожара, на фоне которого метались люди. Кто-то грабил, хватая уцелевшее добро противника, кто-то добивал раненых. Несколько раз Ветер давил мощными лапами чьи-то головы. Черепа трещали и лопались, разбрызгивая мозги и кровь. Ноздри залепил запах паленого мяса, повсюду метались люди. За ними с диким ором гонялись полукровки. Рехи сидел на возвышении в седле и оттого лишь яснее видел, что творится вокруг.

Повсюду вздрагивали и трепетали тени противников, закопченных, покрытых кровью. Кто-то был в доспехах, кто-то уже без. Пару раз навстречу ящеру выскакивали и вовсе голые обожженные люди, сдирающие с себя тлеющие тряпки. Кожа на них выглядела нездорово-желтой, местами успев обуглиться. Они истошно вопили в предсмертной муке, и полукровки «дарили» им быстрое избавление ударом клинка. Но когда сопротивление врага окончательно угасло, они с наслаждением издевались над поверженными.

— Ларт… Ларт, — хрипло позвал Рехи. — Битва закончилась, не пора ли вернуться?

— Еще рано, пусть мои ребята порезвятся, — ухмыльнулся предводитель.

Когда не осталось вражеских воинов, мстительное веселье перекинулось на бессильных. Полукровки загоняли немощных стариков в горящие шатры, отрубали им руки и ноги, заживо потрошили. Высоченные воины с улюлюканьем выволакивали на улицу молодых матерей и тут же в грязи торопливо брали их, как животные, при этом заставляя смотреть, как младенцев кромсают клинки.

Рехи отводил взгляд, он не хотел во всем этом участвовать. Он привык утолять свой голод и тихонько уходить, чтобы потом вернуться еще раз и еще. Глумиться над слабыми ему претило. Хотя он понимал, что это, наверное, оборотная сторона любых войн. Возможно, Двенадцатый тоже созерцал что-то такое. Созерцал и созерцал век за веком, а потом сошел с ума!

— Эй, хотите полуполукровок наплодить? — прикрикнул на своих молодцев Ларт, когда Ветер наткнулся посреди площади на очередную «оргию». Несколько женщин истошно визжали, но их крепко держали за волосы, выкручивая руки и срывая дырявые лохмотья. Одной в пылу яростной страсти оторвали левую грудь, другой выкололи глаз.

— Брать пленных на мясо? — спросил кто-то у предводителя.

— Разумеется! Нам еще победу праздновать! — воодушевленно возвестил Ларт. В насилии он, к счастью, не принимал участия, словно бы ему тоже было неприятно даже смотреть. Но останавливать своих воинов он не торопился. Он ненавидел людей, это читалось во всех его движениях, в том упоении, с которым он сжигал деревню. Люди когда-то поступили с ним слишком жестоко… Но раздираемых заживо жертв не интересовали мотивы. Ими правила боль.

Рехи понимал, что не имеет права вмешиваться. Но в тот момент он испытывал отвращение к Ларту. Если в пылу битвы сердце заходилось от безумного обожания, то теперь облепила липкая слизь омерзения. Там, среди огня и врагов, Ларт летел на крыльях ярости, бесстрашно воодушевляя свое войско. Рехи летел вместе с ним, наслаждаясь этим, каждым мигом рядом с этой невероятной силой и смелостью. А здесь…

Здесь Ларт превратился в падальщика, который деловито грабил разрушенную сожженную деревню. Он носился меж догоравших шатров, не заботясь о том, кого давит лапами его ящер. Он смотрел, как раненых мужчин поедают заживо проголодавшиеся полукровки, как берут силой измученных женщин и попавшихся слабых юношей.

— Всех не есть! Нам нужны пленники! — только равнодушно командовал Ларт, приказывая захватить как можно больше пленников. Их ожидал плен и страшная расправа на пиру. Рехи уже проходил это, ему не хотелось снова праздновать в шатре. Придется опять сидеть у трона, а потом, чтобы забыться, предаваться плотских утехам в общем сладострастном гуле. Рядом с содранными скальпами и недогрызенными костями. Рехи никогда не испытывал жалости или сочувствия к людям, но раньше они всегда оказывались во много раз сильнее него. Теперь же он узрел участь побежденных. И вновь вернулась ненависть к Ларту. Ведь это он все так устроил, ведь это он вел в атаку.

Рехи посмотрел на меч у бедра: он даже не пустил оружие в ход, все уже сделали раззадоренные полукровки. Он же лишь сидел, слушая звон в ушах. Теперь захотелось ударить Ларта клинком в незащищенное броней основание черепа. Хотя… и самому умереть от зубов оставшейся без предводителя стаи хищников.

— Теперь придется жить по-новому. Они еще не понимают, — вдруг выдохнул Ларт, отъезжая на Ветре подальше от дыма. Он уже отдал все нужные распоряжения, и полукровки просто наслаждались грабежом. Деревню приказали уничтожить до основания, и с этим ожесточенное воинство легко справлялось. Ларт спешился, разминая спину, Рехи последовал за ним.