Голод Рехи (СИ)

— Безумная баба! Ты не сможешь управлять ими! — воскликнул исступленно Ларт. Он попытался замахнуться на Теллу клинком, но в тот миг кто-то ударил его сзади рукоятью меча. Его оружие полетело вниз под ноги гогочущей толпы. Ларт бессильно опустился на колени, когда его ударили по ногам. Телла же скривилась и приблизилась к нему, а потом длинным пальчиком самодовольно поддела корону и медленно возложила себе на голову. Она злорадно протянула:

— «Баба», «безумная», «не смогу». Знаешь, Ларт, я слышала эти слова с рождения. Но раз за мной пошли, то не значит ли это, что твое время истекло? И твоего шута!

Она злобно уставилась на Рехи, и тогда его кинули вперед, подгоняя к Ларту. Запястья низложенного короля уже связывали тугим узлом веревки. Их потащили к столбу, удерживавшему шатер, и связали там спина к спине. Кинули на то же место, где сидел недавно вражеский лазутчик. Лучше бы Рехи ничего не узнал от него, лучше бы не пытал. Впрочем, предлог для бунта рано или поздно нашелся бы.

— Но я же… я же все для вас делал! — дрожащим голосом прошептал Ларт. Он уже ни к кому не взывал, лишь стоял на коленях, уставившись прямо перед собой. Величественный всадник погиб, даже если в этом сраженном существе еще теплилась жизнь.

«Не показывай им свою слабость!» — просил его Рехи, замечая, как переменился опальный король. Не осталось ни самоуверенности, ни смелости. Потеря власти, незамеченный заговор — это все ему только предстояло осмыслить. Да и стоит ли о чем-то думать в томительно-короткое время перед казнью? Рехи лишь раззадоривал себя яростью, чтобы не взвыть от жгучей несправедливости мироздания. Зря он отверг помощь Митрия, зря не согласился продолжать путь. Видимо, исход везде один — смерть. Но Рехи по-прежнему не принимал ее неизбежность.

— Мы съедим их на пиру в честь моей коронации! — возвестила всем Телла и устроилась на троне, закидывая ногу на ногу. Ответом ей послужил оглушительный рев полукровок.

========== Голод предательства ==========

Подогнутые ноги затекли, в лопатки сильно врезался толстый шест, на котором стоял шатер. За спиной слышалось сиплое рваное дыхание Ларта. Он глотал воздух, как утопающий. Рехи это раздражало. Еще недавно он видел бесстрашного предводителя, который посреди битвы сметал все на своем пути. Еще недавно Ларт нависал беспощадной тенью разорения над вражеской деревней. И вот он сник, когда познал предательство. Он оказался раздавлен, растоптан.

Рехи чувствовал сильную дрожь, которая колотила опального короля, потому что их запястья связали одной веревкой, практически притачали друг к другу. Две ритуальные жертвы на съедение. Последний пир. Точно последний. Вряд ли Телла настолько отупела, что не понимала этого. Нет, она просто мстила. Хотела в последнем гибельном порыве получить сполна наслаждения за свою перекореженную жизнь. Впрочем, для Рехи мотивы отступали на второй план, его сжигала ярость с оттиском обиды на такую кривую-косую судьбу. Он исступленно бился затылком о столб, временами хрипло бормоча:

— Я тебя предупреждал, предупреждал!

— Этого не может быть… Они одумаются, — отзывался в тон ему Ларт, но тихо, неуверенно, уронив голову на грудь. Оба понимали, что никто уже не одумается, полукровки нашли очередное «великое зло». Раньше таким злом представали люди, эльфы, дикие ящеры — все естественные враги. А когда их победили, пришлось искать новых. И вот нашли. Если понадобились враги, то они всегда отыскиваются быстро. Легко же поставить на первого встречного клеймо и вновь утолять борьбой неискупимый голод ненависти.

Найти виноватых просто, когда есть вина, лежащая на всем мире. И Ларт в свое время умело управлялся с этой жаждой разрушения, пропитавшей его толпу отбросов и изгоев каждого встреченного клана, каждой занюханной деревни. Но любая сила рано или поздно обращается против создателя. Это познали на себе Тринадцать Проклятых, об этом предупреждал Сумеречный Эльф, от этого стенал Митрий. Вот только где их всех теперь носило? Где? Да хоть бы Двенадцатый прилетел темным вихрем разрушений — уж и это послужило бы хоть каким-то исходом. Разрушило бы бесконечную неопределенность ожидания. Время до утра тянулось непростительно медленно, скручивая нутро страхом и беспомощностью.

— Они одумаются, одумаются! — как заклинание, повторял ополоумевший Ларт. Содранная кожа, оболочка с кровавыми ошметками — вот и все, что осталось от «сиятельного короля». Жалкая полутень, призрак.

— Съедят нас, ты сам их научил, — жестоко бросил Рехи, топча очередную пустую надежду Ларта. — Ты сам разрешал им поедать своих павших. Ты теперь павший король, радуйся. О да, радуйся! Ты хотел славы и богатства? Хотел красоваться перед всеми, а, Ларт? Получай! Мы будем красиво хрустеть на зубах, когда нас пожрут заживо. Это тоже была твоя идея!