Голод Рехи (СИ)

Средь них вскоре начали появляться и вовсе незнакомые лица: какая-то девушка с пытливым взглядом, потом несколько стражников с копьями, а следом и вовсе малые дети — человеческая девочка и эльфийский мальчик. Рехи сморгнул несколько раз и потряс головой, потому что вот эти-то лица он точно еще ни разу не видел. И его страшила мысль, что теперь к нему является туманное неразгаданное будущее. Он решительно не понимал знамений, но все же неуклонно отвечал:

— Если никуда не идти, проще лечь на песок и умереть.

Ларт вздохнул и слегка обернулся, его обреченный пустой взгляд на мгновение потеплел:

— Создавать что-то лучше, чем вечно куда-то идти.

Рехи же беспощадно отрезал:

— Но у тебя-то все разрушилось. Разве не Двенадцатый Проклятый в этом виноват? Разве не он сделал мир таким?

Ларт от напоминания вздрогнул и отвернулся, недобро отозвавшись:

— Откуда тебе знать? Мы его не видели.

— Некому больше. Если это не Тринадцатый, конечно. Хотя он нездешний.

Сумеречный Эльф — тринадцатый, последний из участников опытов Митрия и семарглов. Нет, он явно прибыл в их края только как гость, вернее, как карающий меч. Хотя, может, они с учителем тоже были только смутными видениями, как и красный свет на горизонте. Рехи не спрашивал, видит ли этот ориентир Ларт, потому что боялся отрицательного ответа. Опальный король слишком мало знал о Разрушенной Цитадели, хотя и вырос в Последнем Бастионе. Не означало ли это, что Цитадели не существовало и вовсе? Старый адмирал как раз Бастион считал вымыслом, а могло ведь выйти все наоборот.

— Двенадцатый, Тринадцатый… Ты так говоришь, будто встречал их, — фыркнул Ларт.

— Встречал, — спокойно подтвердил Рехи, однако замялся: — Они непонятные, творят что-то, сами не знают зачем. А нам потом жить в том, что они натворили.

Ларт неожиданно оживился и закивал, тяжко выплевывая слова:

— Это ты верно говоришь. Твари. Все твари. Твари в Последнем Бастионе. Тварь, наверное, и в Разрушенной Цитадели. Но все равно не жажду я с тобой таскаться до скончания веков, как два призрака пустыни. Без тела, без пристанища. Лучше найду новых полукровок, начну все с начала. Чем убивать себя ради безумной цели.

Но, кажется, Ларт себе не верил. Он уже не знал, как начать с самого начала. На многие переходы вокруг не встречалось жилья разумным созданий, да и вообще никто не селился возле неприступных черных гор. Пустыня постепенно сменялась каменистыми пластами застывшей лавы. Кое-где возникали удушливые гейзеры, несколько раз под ногами пузырились лужицы зеленоватой кислоты. Места пошли совсем гиблые.

— Да, может, цель безумнее. Но иногда важнее путь к ней, — приободряющее улыбнулся Рехи. Вновь захотелось перерезать путы, подставить плечо, чтобы Ларт увереннее шел. Ведь он так и не отдохнул нормально после страшного бедствия в его деревне. Рехи гнал и гнал его вперед вместе с собой, перед собой.

— В твоей компании этот путь просто ужасен, — скрипнул зубами Ларт и вновь замолчал на долгое время. Слова им обоим давались с трудом, говорили он раз в несколько дней, чтобы язык не присох к нёбу.

— Здесь ночевать нельзя. Надо идти дальше, — заключил Рехи. Вокруг до самых черных скал простиралось облако желтоватого тумана. Вместо песка везде переливались разноцветными боками камни с наростами серы и солей. Между них струились ручейки раскаленной воды, от которой валил удушающий пар.

— К трехногим! Здесь и идти нельзя! — запротестовал Ларт.

— Но так прямее всего до гор! Ты знаешь другой путь? — твердо отозвался Рехи, хотя от испарений и без того спутанные мысли и вовсе превращались в неразборчивое месиво образов и голосов. Из последних сил он концентрировался на пленнике, кое-как прикрывая лицо воротом туники.

— Не знаю, но мы здесь не пройдем! Надо обойти, — запротестовал Ларт, и Рехи вспомнил, что неплохо бы и ему прикрыть нос и рот обрывком кожи от одежды, ведь связанные руки не позволили бы опальному королю сделать это самостоятельно. Рехи обошел его, разорвал ворот и соорудил плохонькую маску, стараясь не встречаться взглядом с Лартом. Но пронзительно синие глаза все равно прожигали его хуже, чем гейзеры раскаленной кислоты вокруг.

— Мы здесь не пройдем! — глухо повторил Ларт, когда они продвинулись вперед, лавируя по островкам камней, увязая в горячей сере. Вскоре у них просто начали плавиться сапоги, а ступни обожгло такой болью, что Рехи пришлось уступить. Кое-как они выбрались назад, едва не заплутав в смрадном облаке. Боль выдернула из сонного оцепенения, острая, слишком реальная. На коже ног уже взбухали волдыри, рядом приглушенно завыл Ларт, проклиная своего мучителя. А Рехи и сам тихо заскулил, чувствуя, как на свежие раны налипает песок. Никогда раньше он не сталкивался с такими горячими камнями, а потому инстинкты подвели его.

— Назад надо… Назад…

— Куда, к трехногим, назад? — прошипел Рехи. — Где была твоя деревня, там теперь разлом, где была моя деревня — ровная пустошь. Может, деревня людоедов. Ну что, к ним сдадимся в рабство? Чтобы нам ноги сожрали…

— Проклятье, ноги… Как жжет!