Голод Рехи (СИ)

Кажется, Ларту не так уж хотелось совершать свою месть в Бастионе. У Рехи же появилось немало новых причин выведать, тот ли это город. Не просто так голос лилового жреца читал ему стихи, не просто так Разрушенная Цитадель притаилась где-то недалеко, среди северных гор. Но все же главной причиной оставались не они.

— Нет. Еще не время. Я должен проверить, добралась ли Лойэ. Если надо слиться с людьми, я накину капюшон и перекрашу волосы. Как-нибудь…

— Эльфов там принимают. Только полукровок боятся за людоедство. У них вроде договора: эльфы обороняют Бастион за счет навыков, а люди им отдают достаточное количество крови.

— Звучит мерзко.

— Но со мной-то тебе не мерзко.

Вновь блеснули ярко-синие глаза Ларта, совсем рядом. В нос ударил пряный запах бьющейся жилки. На мгновение Рехи позабыл обо всем. Кажется, он бы уже никогда не привык пить чью-то еще кровь. Да не только в ней дело: Ларт не кровь отдавал, а всего себя. Он посвятил себя этому безнадежному пути и глупому пустынному эльфу, ничего не требуя взамен.

— С тобой… с тобой все иначе, — прошептал, как сокровенную тайну, Рехи. — Ладно, как попасть в Бастион незамеченным?

— Думаю, так же, как я сбежал: через канализацию.

— Это что?

— Стоки и отходы туда сбрасывают.

— Понятно. Опять придется вымараться с ног до головы, — поморщился Рехи. — Ничего, уже привычно.

— Отмоешься. Вон и река есть.

Они и правда добрались до реки. Рехи не так часто видел эти странные явления в своей не столь долгой жизни. Песок, горы, огонь, трупы, скелеты деревьев — это уже не удивляло. Вода же осталась неприятным и одновременно приятным воспоминанием черного омута в пещере. Того самого, где пытался утопить Ларт, того самого, где он впервые укусил за шею. Тогда Рехи был потерянный, обнаженный и совершенно беззащитный, подвешенный в этой густой зыбкой темноте, влекущей на самое дно. А потом острые клыки впились в шею, заставив понять, как чувствуют себя жертвы. В тот миг что-то новое раскрылось в нем, какое-то осознание или новые сомнения. Все изменилось. Раз и навсегда в его жизни появился кто-то еще, кто-то, кроме себя самого и Лойэ.

Теперь же Ларт снова вел его и снова к воде, которая сторожила границу между горами и «чашей» равнины. За рекой обозначалась дорога прямо к Бастиону. В древние времена по ней, вероятно, ходили телеги и носились всадники. Кое-где еще сохранились каменные обозначения расстояний, но меры и числа никто уже не ведал. Ориентироваться на них тоже не приходилось: Бастион не терялся из виду. Возможно, оставался последний рывок до конечной цели. Но пока от нее отделяла река — это странное ненужное явление, рассекающее пустошь пополам, как удар хлыста кожу на спине невольника.

— Глубокая, — заключил Ларт, подходя к воде и с наслаждением зачерпывая ее горстями. Он умылся, стер пыль, и без этой дорожной маски ярче проступили запавшие глаза и щеки. Рехи невольно отшатнулся и ничего не ответил, только промычал что-то. Он боялся, что друг вновь решит спихнуть вниз, прямо в быстро несущийся поток. Вода не нравилась. Она плескалась и извивалась, как гнездо змей.

— Ну? Вперед? — недоумевал Ларт. Рехи топтался на месте, дробя пятками редкие белесые мхи и лишайники, перепутанные с выброшенными к краю берега водорослями.

— Я туда не полезу! — запротестовал он, сжимаясь и шипя, как загнанный в ловушку ящер.

Ларт мотнул головой и картинно закатил глаза:

— Полезешь! Не дури, ты горы перешел, врагов бил-кромсал, что тебе вода сделает?

— Съест! — брякнул Рехи, как чувствовал. Ненасытный невидимый монстр таился где-то в недрах зелено-бурого потока, в котором клубилась взвесь. Когда мимо проплыл обглоданный череп ящера, Рехи окончательно сник. Но Ларт упрямо повел его за собой, то передразнивая, то подбадривая. Когда Рехи остановился в самого края, он нахмурился и сказал:

— Ты хочешь дойти до Бастиона? Хочешь увидеть Лойэ?

— Хочу, — кивнул честно Рехи. Он представил лицо возлюбленной, ее горящие неукротимой яростью глаза, ее шрам на левой щеке, ее тонкие мягкие губы. Давно он уже не видел ее настолько отчетливо, и лица случайных спутников обычно забывал, а Лойэ уже не стерли бы из сердца никакие пустынные вихри и темные волны. Цепляясь за эту мысль, Рехи вошел по пояс в холодную реку вслед за Лартом, который разведывал путь.

— Придется плыть, ничего не попишешь.

— Плыть…

Рехи уговаривал себя, брызгал на лицо. Ларт кивал ему и улыбался, как детенышу:

— Да-да, так. Плавать умеет любое живое существо, так мне наставник говорил.

Рехи не очень-то верил, и когда вода захлестнула по макушку, а ноги перестали доставать до дна, невольно вцепился в плечи Ларта. Если бы не сдержался, для верности впился бы зубами ему в шею, но тогда они рисковали оба пойти ко дну.

— У-у-у, и кто из нас еще трехногий ящер, — насмехался Ларт, без труда пересекая реку. И они рассмеялись. Но что-то мучило Рехи, что-то таилось в этом пограничном потоке. Или не в нем, или за ним.