Голод Рехи (СИ)

— Да с чего вы взяли?

— С нами милость Двенадцатого, пока с нами Страж, — уверенно, даже упоенно твердил Саат. — Так написано в древних книгах.

— И вы верите в это? Верите, но заставляете делать чудеса за плату?

— Надо как-то выживать. Что поделать. Это не плата, а добровольное подношение. Не более того.

— Но что если Двенадцатому все равно, с кем Страж? Что если Двенадцатый ненавидит Стража? — Рехи подскочил к Саату и попытался заглянуть ему в лицо. Но как бы ни стремился, образ жреца расплывался нечеткостью контуров, как будто отражение в мутной воде. Странно, странно, что раньше Рехи не обращал на это внимания: жрец не обладал лицом, оно менялось, как рябь на воде. Или это в глазах плясала черная рябь усталости.

— Этого не может быть, — мягко прервал Саат. — Вы многое о себе еще не знаете, я уверен. И мы вас научим.

Рехи понял, что собеседник непуганый дурак, увязший в своих догмах, а еще больше — в бесконечной жадности. Будто он не видел пепла, укрывавшего плотным ковром улицы Бастиона. А если и видел, то не связывал внезапное ухудшение и без того мерзкой погоды с влиянием ненавидящего род людской Двенадцатого. Или наоборот — знал что-то, о чем Рехи еще даже не подозревал. В первое верилось охотнее. Просто дурак с догмами, не более того.

— Но как вы меня научите, если даже не отпускаете из покоев? Я бы хотел побродить хотя бы по дворцу. Если уж мне отводится такая роль, если уж мне придется жечь руки для твоего обогащения, Саат, то я хочу чуть больше свободы. И да, черные линии мне подчиняются все лучше. Можно даже не учить.

— Ладно, я понял намек.

Рехи обрадовался, но Саат только сделал вид, что понял намек: он позволил Стражу осмотреть часть дворца в присутствии целого отряда стражников и Вкитора во главе процессии. Потом Рехи даже вывезли на улицу и пронесли в крытом паланкине по центральной улице, усыпанной обломками. Вновь окружил рев толпы, снаружи кто-то подбегал к паланкину, упоенно кричал:

— Страж! Исцели нас! Страж, прими нас!

— С дороги, чернь! С дороги! — басили стражники, из-за плотных дверей со шторками доносились звуки борьбы. Кого-то отпихивали древками копий, хлестали плетками, пинали ногами, отгоняя от Стража. Его вновь превратили в предмет, в неразумную игрушку.

— Исцеления только по указу жреца Саата. Нечем платить — нет исцеления. Нечем платить — нет исцеления, — провозглашали глашатаи.

Рехи давился отвращением к Саату и к себе. Любая просьба извращалась и искажалась до неузнаваемости. В такой бы момент посреди толпы и временной неразберихи сбежать куда подальше! Но мешали вновь обожженные руки и отсутствие оружия. Да еще обещание, данное незнакомке Санаре. Слишком мало и одновременно слишком много.

Безумное шествие сменялось часами покоя в заточении. И превращалось в очередное поклонение исцелителю в прокопченном тронном зале. Рехи вел себя тихо, покорно, стараясь не вызывать подозрений. Какое-то время он рассчитывал, что охрана сократится. Да и с этим не заладилось: к концу подходила вторая неделя, назначенная встреча с Санарой приближалась. А Рехи даже близко не представлял, где вход в старый акведук.

Вкитор и Саат по-прежнему внимательно приглядывали за своим великим артефактом из плоти и крови. Водили его по замку, показывали выгоревшие сады. Рехи узнал место, где лиловый жрец объяснялся в любви с Миррой, узрел воочию пристанище безумца — башню старого адмирала, посмотрел вблизи на развалины внутренней стены вокруг дворца — там получил стрелу в спину лиловый жрец. Призраки окутывали его, вставая яркими картинками, точно спаяли, как два лезвия одного меча, прошлое и настоящее. А на острие жалом смерти поблескивало будущее.

— Пойдемте, Страж, пойдемте, — постоянно притворно ворковал над ним Вкитор. — Вам пора возвращаться в ваши покои. Вы ведь достаточно видели свой народ?

— Не видел вовсе.

— Ну как же так, как же так.

— По-вашему, его реально увидеть через задернутые шторы, когда тебя проносят через одну улицу? — фыркнул Рехи, когда Вкитор мягко подхватил его под локоть, повелевая развернуться и покинуть старый сад, поросший не шелковой зеленью, а «цветами» горького пепла.

— Этого достаточно. Смилуйтесь над вашими почитателями. Они не вынесут такой благодати. Им достаточно увидеть воочию и объект, на который снизошла ваша сила. Пойдемте, Страж, пойдемте!

Рехи зря надеялся на новую степень доверия со стороны жрецов, которые после исцеления провели «объект», то есть Инде, по всем улицам, Они показывали перепуганную девчонку как неживую диковинку. Рядом с неподвижно застывшей внучкой радостно орала славословия тронувшаяся от восторга бабка под дружный вой служителей культа. Противно. Всю эту шумную процессию Рехи лицезрел с балкона, пока некогда великий город покрывался серой корой пепла.

«Пожалели бы малую: таскать ее с открытым-то лицом. От проказы вылечилась, так легкие начнет выкашливать, как половина людей в Бастионе. Хорошо, что к эльфам не так липнет всякая зараза», — поморщился он, проглатывая комочки сажи.