Голод Рехи (СИ)

Удар, еще удар! Блок! Снова блок! И со всех сторон все гуще кольцо из копий… Рехи уже не думал о боли, он хотел бы, чтобы линии мира снова помогли ему, даже ценой новых ожогов, тем более, что в него и так тыкали факелом. Острая боль пронзила спину: пламя лизнуло кожаную тунику. Рехи с воем обезумившего зверя обернулся и молниеносным движением раскроил врагу череп, а факел воткнул другому противнику прямо в его поганый рот. Отточенные движения тренированного тела подсказывали невероятные приемы, управляться с подручными вещами как с оружием умел каждый житель пустоши. Получивший в рожу факелом теперь сам занялся, точно костер. В предсмертном ужасе он метался из стороны в сторону, невольно отгоняя от Рехи врагов.

Над пустошью разносился хриплый рык, гомон, оклики полукровок. Кажется, его искали, кажется, где-то ящеры вгрызались в ряды людоедов, туша проклятые факелы, опрокидывая чаны с жиром для огненных стрел. Земля горела, на горизонте над полем битвы взметнулась ослепляющая стена пламени…

Отряду врагов оказалось нечего противопоставить, когда на них вылетели всадники, ведь они не умели приручать рептилий. Но для Рехи не нашлось ящера, он ничего не мог толком понять, особенно, когда сломался костяной клинок. Сначала он отбивался осколком, потом завладел чьим-то копьем. Но оно оказалось слишком неудобным и непривычным. Вскоре древко оказалось засажено кому-то в глаз, а острие — в живот. Рехи на короткие мгновения вообще лишился всякого оружия, и в ход пошли только зубы и руки.

Он разрывал глотки противников, не замечая ни лиц, ни четких очертаний. Его вели уже только инстинкты. На маленьком пяточке его великой баталии земля скользила от крови, сухой песок увлажнился, сделавшись подобием ила. Из-под пальцев выпадали чьи-то вырванные внутренности — выцарапанные глаза, откусанные носы, ошметки гортаней, трубки артерий.

Подстегивал голод — кровь, невероятно много крови. Он не мог наесться досыта в последнее время, но если бы посмел поддаться искушению, то тот час его бы распяли на десятке копий. И приходилось только снова убивать, ощущая безумный голод победы. Нет, Рехи ни на миг не задумался, насколько неравны силы, он не боялся погибнуть. Он вообще ничего не обдумывал, только ненормально обрадовался, когда вдруг завладел коротким мечом, настоящим, стальным!

И с ним бой продолжился с новой силой. Чья-то голова описала в воздухе кульбит, улетая в общую смертельную гущу. Рехи впервые оценил, насколько легче сражаться против костяных клинков настоящим оружием, и даже не осознал, что убил, наверное, сильнейшего воина деревни. Теперь же с мечом пришлось взвиться вверх в прыжке над копьями и диагональным ударом срубить еще одну голову. При этом Рехи балансировал на плече медленно оседавшего мертвеца. Потом он сам едва не упал, перекатившись в сторону по земле. Копья воткнулись в песок и свежий труп.

— Он бешеный! Бешеный! — доносились, как из другого мира, разрозненные звуки.

Далекая вселенная речи и слов — Рехи переселился в обитель ярости и гнева. Он сливался с черным ураганом, с песчаной бурей, когда рубил, колол и кусал, не различая ни направлений, ни сторон света. Его уже с ног до головы покрывала кровь врагов и черная копоть. Обоняние потеряло остроту от запахов, легкие рвались — им не хватало сил угнаться за телом, которое перескакивало через копья, подпрыгивало, нанося удары с воздуха.

Эльф пользовался своей природной ловкостью, но он еще никогда так не сражался. И все же силы его постепенно покидали, уже нечетко представали очертания людоедов: глаза разъедал дым от факелов. Уже несколько раз кто-то наносил удар по рукам и ногам. Боль отзывалась притупленной глухой обидой, перераставшей в новые вспышки гнева.

Картина реальности опасно замедлялась, но не являла линии мира — нет, Рехи просто медленно умирал в этом бурлящем котле. Близился тот миг, когда ему не удалось бы с нужной скоростью увернуться от стремительного удара копья. Нет! Нет! Он сопротивлялся! Он злился, уже не на врагов, а на себя, на это тело, которое и израсходовало все свои резервы. Почему так? Как так получилось? Его бросили на растерзание? Ларт его предал? Изначально так и планировал?

Вдруг всколыхнулась обида, приправленная горечью отчаяния, разраставшегося в душе. Ящер Ларта где-то носился, но Рехи даже не видел где. Да и предводитель ничего ему не был должен. Использовал как мясо на убой, бесконтрольную ударную силу. И весь путь через горы к Цитадели только ради того, чтобы стать крошечной частью игры предводителя каких-то полукровок? Ярость бросала вперед, заставляла прорубаться через толпы врагов, не различая лиц и спин, и откапываться из-под наваливавшихся трупов. Только не так, только не здесь! Еще оставалась Цитадель… Да, еще где-то брела Лойэ. Хотелось найти ее, встретить, защитить от этого хаоса, о котором они оба никогда не подозревали. Нет! Это не последний бой! И все же липкая муть застила взор, против каменной пяты рока живой кусок мяса не способен выстоять.

Внезапно сквозь гвалт звуков прорвался отчетливый охрипший голос:

— Рехи! Рехи!