Голод Рехи (СИ)

— Духи! Духи повсюду! Двенадцатый Проклятый говорит с нами! — заголосил трехсотлетний старец, вскинув руки в экстатическом воодушевлении.

— Замолчи, старый дурак! Не поминай… — исступленно крикнул на него Рехи, но в тот миг страшный порыв налетел на шатер, раздался оглушительный скрип.

— Это из-за тебя! Из-за тебя мы гибнем! Ты вспомнил Проклятого! — истошно закричал Рехи.

Шатер рушился, опоры скрипели, ветер вырывал шкуры. Ураган добрался до деревни, взметнув вихрь пепла и осколков. Песчаная буря погрузила в кромешный хаос целый мир. Был мир — остался хаос… На Рехи разом навалился весь пережитый ужас детства. Песок снова сковывал его по рукам и ногам плотными арканами.

Он потерял из виду Лойэ, кажется, попытался сжать ее руку, но ветер оказался сильнее, пальцы девушки выскользнули. Все исчезли, крики селян доносились слабым писком, собственный вой охрип, ведь горло забил песок. И только отчетливо гудел возглас старика, который встал во весь рост:

— Гибнем?! Мы погибли триста лет назад!

И он безумно смеялся до тех пор, пока буря не поглотила тщедушное тело, но Рехи уже ничего не видел. Удары стихии опрокинули его, словно перебив ноги, он запутался в остатках шкур, едва не напоролся на собственное оружие. Органы чувств не подсказывали, куда ползти. Крупный озноб прошивал тело, скручивал живот. Животный ужас выбивал рассуждения, терялось понимание движений. То ли он бежал, то ли уже лежал сломанным хламом — не понять. Голова лопалась от удушья. Воздух иссяк, ураган выкачал его из сплющенных легких. Воздуха бы!

Вскоре Рехи просто замотался в крупную шкуру, позволив песку вновь накрыть душной волной. Удар чем-то тяжелым по голове, едва не выбивший дух, лишил сознания. Настала кромешная темнота…

И лишь билась задушенная мысль: «Это смерть? Смерть?»

Рехи не хотел умирать, а об остальных он уже не думал.

========== Другой голод ==========

Спекшиеся кровоточащие губы бередил песок, глаза под опухшими веками невыносимо саднило. Рехи не задавался вопросом, жив ли он, не удивлялся этому чудесному спасению. Если еще больно — жив. Единственным осознанным чувством при пробуждении оказался гнев, скрутивший тугой узел под грудиной. Там зажегся костер, черное пламя которого наделяет способностью плеваться ядом. Вместо отравы, правда, задушенным шепотом были произнесены все вспомнившиеся ругательства, даже людские.

От этого как-то стало легче, кулаки уперлись в песок, заставляя тело дернуться слегка вперед. Ноги сковывал резко образовавшийся во время урагана небольшой бархан. Бурю как будто наделили разумом, заставили преследовать вот такими кошмарными совпадениями одного эльфийского выродка. Да-да, выродок, никому не нужный, а теперь оставшийся один в целом мире, один на один с волей стихии. Но Рехи не сдавался и полз вперед, вытягивая связки под коленями, вывихивая лодыжки, фыркая и отплевываясь. Ничего, не впервой. Не впервой извиваться рассеченным червяком, не впервой вырывало желчью от давящего легкие кашля. От этого даже легче, меньше песка в горле, хотя нет, там словно поселилась колючка, выбивавшая злые слезы из иссушенных глаз. Нет, слезы нельзя: телу нужна влага. С рвотой ушли остатки пищи.

Да уж, удачно поохотились! Лучше бы остались там, в горах среди пещер. Лучше бы… Впрочем, никому нет дела до не произошедшего. Отряд вместе с деревней раскидало по пустоши. Рехи даже не задумывался, где он. Выбраться бы! Выпрямиться в полный рост, пересилить волю не утихавшего ветра.

Главное, не поддаваться панике, не вспоминать ужас детства, потому что тогда он был хлипким сопляком, а теперь все-таки дорос до воина, вожака стаи. Да, стаи… В которой числилась и Лойэ. Хотя… Вряд ли кто-то еще уцелел. Никто не выживал в умирающем мире. Старики не просто так голосили, что настают последние дни. Может, им лучше знать.

Рехи не привык опускать руки, но борьба с песком выжала его, скрутила в обессиленный жгут, он вновь болезненно проваливался в подобие небытия, руки дрожали, живот соприкасался с песком, отчего движение замирало.

Разум покидал тело, вновь парил над пустошью невидимым ветром. И Рехи в оцепенении отчетливо видел развороченные останки того, что недавно называлось деревней. Из-под песка еще торчали шатры, вернее, их фрагменты: кости сломанных опор, разорванные шкуры, черепки утвари. И где-то в этой беспорядочной мешанине покоились останки эльфов. Кто-то так же пытался двигаться, кто-то тихо стонал от ран. Знакомых лиц не различалось, помощи тоже ждать не приходилось.